и нескольких курсантов, второй группе удалось присоединиться к нам.
Натали сообщала о малейших перемещениях противника, и все равно мы с трудом сдерживали вторую линию обороны, когда пришло сообщение о возвращении вертолета, после чего нам пришлось отступить. Но вертолеты сделали круг над базой и улетели прочь, пилоты сбросили повстанцам оружие, известное под названием «Вопль дракона». Это энергетическое оружие было чем-то недосягаемым даже для Дракерианцев, а, значит, в бой вступили силы посерьезней повстанческих. Броли как-то сумел вступить в контакт с извечными врагами Дракерианцев и заручиться их поддержкой. Весторианская империя много веков соперничала с Дракерианской и сейчас обладала гораздо большей мощью, чем у Дракерианцев. Зачем же они вступили в бой именно сейчас? У меня снова появилось странное предчувствие, от которого я думала, что избавилась год назад, и от этого у меня закружилась голова. Снова не было четкого видения будущего, только лишь предчувствие скорых перемен.
– Отступаем в горы! – приказал один из выживших подполковников, как только увидел нацеленное на нас дуло «Вопля дракона».
– Кобра, ты и твои головорезы прикрываете отход! – приказал он мне.
Мартин и Гарана облегченно вздохнули, в моих мыслях пронесся еле слышный шепот Натали: «Давно пора, мешаются только!» И мы все с облегчением смотрели на то, как выжившие курсанты и офицеры уходили через подземный ход. Стил взорвал тоннель, как только получил подтверждение того, что все ушли на безопасное расстояние.
– Наталья, встречаемся у нашего барака, – приказала я, и мы перебежками, отстреливаясь, начали передвигаться в глубь базы.
За нашими спинами взрывались мины-ловушки, указывая по секторам, куда продвинулись силы противника, а продвигались они очень активно и гораздо быстрее, чем мы думали. И я, наконец, почувствовала на себе силу «Вопля дракона». Он лишь слегка зацепил квадрат, в котором мы находились, и все же я почувствовала сильнейший удар в спину, от которого пролетела несколько метров, а затем мне показалось, что надо мной включили сотню стереосистем одновременно. Я потеряла сознание.
Открыв глаза, я заглянула в дуло старенького, потрепанного автомата. Молоденький повстанец, наверное, лет шестнадцати, смотрел на меня с торжествующей улыбкой: он не знал, кого держит на мушке, и был убежден, что он уже победил. Его разум абсолютно не был защищен, мой же был натренирован пользоваться подобной слабостью. Я слегка коснулась его мыслей и заставила испытать страх. Поначалу это было еле ощутимое чувство, и парень не понял, что происходит, но затем он начал терять над собой контроль. Страх становился сильней. Наконец, его руки задрожали, автомат упал на землю, и мальчишка, нелепо дернувшись, упал, больше не испытывая никаких чувств.
Не шевелясь, я попыталась связаться со своей командой; ответили лишь трое. Остальные были без сознания, но главное – все были живы.
