веснушчатому кавалеру:
– Пока-пока!
И вдруг увидела отчаяние в детских глазах. Отпустив руку Марко, она подошла к парнишке. Вся тоска и несправедливость мира застыли в долговязой фигуре.
– Ты замечательный парень, Руди! – сказала Ингрид и осторожно прикоснулась к детскому плечу. – И очень симпатичный. У тебя все будет хорошо, вот увидишь!
– Ты завтра сюда придешь?
– Не знаю.
– Ты же местная!
– Я еще не знаю, – сказала Ингрид.
– Приходи, – попросил мальчишка.
И тогда, наклонившись, она поцеловала его. И, оставив губы возле нежного лица, шепнула в самое ухо:
– Ты – мой талисман. Будешь моим талисманом? Он кивнул, не в силах говорить.
– Ура-ура, – рассмеялась она. – Только чур никому…
Он кивнул.
Когда Ингрид и Марко ушли вдоль линии прибоя, мальчишка вскочил и, задыхаясь от ощущений, со всех ног рванул куда глаза глядят.
Он бежал к молу, о который с грохотом било огромное море.
– Мы – идем – в кафе, – раздельно и нравоучительно сказала Ингрид, покачивая большую руку Марко в своей.
– Хо-ро-шо, – в такт ответил он, и она рассмеялась тем теплым смехом.
Ветер легко обдувал лицо и плечи, солнце высвечивало ободок тучки и, в виде бонуса, заливало розовым светом бочок отдельно плывущего облачка. День застыл в самой счастливой своей секунде, словно весь мир был в сговоре с Ингрид и кто-то решил растянуть ей радость от этого мгновения.
Они потеряли представление о времени – час прошел или два. Остатка ее разума хватило только, чтобы позвонить маме. Они ели штрудель с мороженым, пересказывали друг другу дни, проведенные врозь, и целовались.
– Какая красота! – вдруг выдохнула Ингрид.
В сторону мола, прямо по пляжу, аллюром прошла конная полиция – мужчина и женщина на двух красавцах, гнедом и сером в яблоках.
– Погляди!
– Не-а.
Он смотрел на нее.
– Посмотри, какое чудо! Ну, пожалуйста.
– Ага, чудо. – согласился он, не отводя глаз. Ингрид рассмеялась.
Марко слушал ее сбивчивое счастливое щебетание, но поверх всего этого звучала какая-то небывалая музыка. И он рассмеялся, поняв, что сегодня сделает ей предложение. Он – циник, мачо, самец-одиночка…
– Ты чего?
– Не скажу, – ответил Марко.
– Скажи!
– Фигушки, секрет!
– А-а-а, – весело заныла Ингрид. – Я так не играю! Но он снова решил придержать сюжет.
– Я страшно голоден. Пошли в ресторан. Держишь мужика на чашке каппучино, совесть-то есть?
Вдалеке нырял и выходил из пике яркий воздушный змей, чайка зависла над краем моря прямо перед ними, – мерно маша крыльями и не двигаясь с места. Море бушевало уже по-настоящему, поднимая валы. Оно с размаху швыряло их в берег – и, как фокусник, вмиг превращало темную массу в легкую пенку и брызги света.
Они
