за мною в сопровождении поручика моего полка и грума, однако время проходило, а никто из них не показывался. Встревоженный таким долгим их отсутствием, я повернул назад и примерно на середине пути неожиданно услышал протяжные жалобные вопли; они раздавались как будто близко, хотя кругом не было видно ни одной живой души.
Сойдя с лошади, я припал ухом к земле и тут не только убедился, что стоны исходят из-под земли, но даже различил при этом голоса моей жены, поручика и грума. В то же время мне бросилось в глаза отверстие каменноугольных копей, черневшее невдалеке. Теперь не могло уже быть никакого сомнения в том, что баронесса и ее злополучные спутники провалились в глубокую шахту. Пустив лошадь в карьер, я поскакал в соседнюю деревню за рудокопами, которым в конце концов удалось, хотя с величайшими усилиями и после долгих приготовлений, вытащить несчастных из этого колодца, глубиной по крайней мере девяносто футов.
Сначала мы вытащили на свет Божий грума, потом его лошадь, потом молодого офицера, его лошадь, наконец баронессу, а за ней ее маленького клепера[3]. Удивительнее всего в этой истории было то, что при столь ужасном падении не пострадали ни люди, ни животные, не считая легких ушибов и царапин. Все отделались только жестоким испугом. Вы, конечно, понимаете, что об охоте не могло быть и речи. Если же вы, как я подозреваю, успели забыть за время моего рассказа о замечательной легавой собаке, то найдете простительным, что и я позабыл о ней в тот вечер, расстроенный жутким происшествием.
На другое утро мне пришлось отправиться по делам службы в двухнедельную поездку. По возвращении домой я тотчас хватился моей Дианки. Однако никто из домашних не вспомнил в мое отсутствие о ней: вся прислуга думала, что она убежала за мной. Теперь же, к моему величайшему горю, ее нигде не могли найти. Наконец мне пришло в голову: уж не сторожит ли она до сих пор найденную мною дичь?
Страх и надежда заставили меня в ту же минуту поспешить к знакомой поляне. Действительно, к моей невыразимой радости, верная собака делала стойку на том самом месте, где я оставил ее две недели назад.
– Пиль! – крикнул я.
Она рванулась вперед, и один меткий выстрел уложил на месте двадцать пять куропаток.
Однако несчастное животное едва смогло подползти ко мне, до такой степени обессилело оно от голода и усталости. Мне пришлось взять легавую к себе на лошадь, чтобы доставить ее домой, и вы, конечно, понимаете, что я покорился этому неудобству с величайшей готовностью. При заботливом уходе собака совершенно поправилась за несколько дней, а в скором времени помогла мне разрешить загадку, с которой я, по всей вероятности, никогда бы не справился без ее помощи.
Целых два дня я охотился за одним и тем же зайцем; Дианка беспрестанно выгоняла его, но под выстрел он никак не попадался. В колдовство я никогда не верил: для этого я слишком хорошо знал свет и видел слишком много необыкновенных вещей, но тут у меня уже ум заходил
Немецкая порода лошадей.
