разговор, беседа; to embarrass – затруднять, мешать, препятствовать, стеснять); backward in sentiment (неохотно обнаруживающий свои чувства; backward – обратный /о движении/; медлящий, делающий неохотно); lean (худой), long (долговязый), dusty (сухой; dusty – пыльный; сухой, серый, неинтересный), dreary (унылый), and yet somehow lovable (и все же, в некотором смысле, приятный /человек/). At friendly meetings, and when the wine was to his taste (на дружеских встречах = в кругу друзей, и когда вино приходилось ему по вкусу), something eminently human beaconed from his eye (что-то в высшей степени человеческое светилось из его глаз/в его взоре; to beacon – освещать сигнальными огнями; светить; eminently – в высшей степени; заметно, примечательно; исключительно); something indeed which never found its way into his talk (что-то, что никогда не проникало в его речь: «не находило дорогу в его речь»), but which spoke not only in these silent symbols of the after-dinner face (но что говорило не только в этих безмолвных знаках послеобеденного /выражения/ лица; face – лицо; выражение лица), but more often and loudly in the acts of his life (но чаще и громче = очевиднее в его поступках).
He was austere with himself (он был строг с собой; austere – строгий; аскетический, суровый); drank gin when he was alone, to mortify a taste for vintage (пил джин, когда он был = обедал один, укрощая страсть: «вкус» к тонким винам; taste – вкус; склонность, пристрастие; vintage – сбор винограда; вино урожая определенного года, вино высшего качества); and though he enjoyed the theatre (и хотя он и обожал театр), had not crossed the doors of one for twenty years (он не переступал порога /ни одного театра/ уж двадцать лет; door – дверь). But he had an approved tolerance for others (но он проявлял неизменную терпимость по отношению к другим людям; to approve – одобрять; /уст./ показывать на деле; проявлять себя: to approve oneself an intrepid soldier – показать себя храбрым солдатом; approved – одобренный; принятый; апробированный, испытанный, проверенный); sometimes wondering, almost with envy (время от времени дивясь почти что с завистью), at the high pressure of spirits involved in their misdeeds (высокому давлению = накалу темперамента, содержащегося в их злодеяниях; pressure – давление; чрезмерное использование; spirits – влечение, настроение; натура, темперамент, характер; to involve – вовлекать; включать в себя, содержать); and in any extremity inclined to help rather than to reprove (и в любом крайнем случае он был более склонен помочь, чем осудить; extremity – конец; крайность; to reprove – упрекать, винить; бранить, делать выговор).
“I incline to Cain’s heresy (я склонен к каиновой ереси = греху братоубийства; to incline – наклонять, нагибать; склоняться, тяготеть),” he used to say quaintly (говаривал он в эксцентричной манере; quaint – необычный и привлекательный, старомодный и изящный): “I let my brother go to the devil in his own way (я позволяю своему брату = ближнему погибать, как ему вздумается; to go to the devil – пойти ко всем чертям; погибнуть).”
“I incline to Cain’s heresy,” he used to say quaintly: “I let my brother go to the devil in his own way.”
In this character, it was frequently his fortune to be the last reputable acquaintance (а потому очень часто его судьба назначала ему быть последним приличным знакомым; character – характер, нрав; официальное качество, положение, статус) and the last good influence in the lives of downgoing men (и последним благотворным влиянием в жизни
