дороге, по которой прошла война[138]. Ужас! Ужас! Два дня мы будем изучать изувеченную войной землю. Подробности письмом.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – Э. ШУб
Гаага 15.I.30 г.
Тысяча извинений, Эсфирь Ильинишна, за молчание, но подробнее напишу при первой возможности. А пока сердечные голландские приветы из экспресса на ходу.
Гриша.
«Сентиментальный романс» – первый музыкальный фильм Григория Александрова и Сергея Эйзенштейна, в котором авторы сделали попытку освоения звука в кино, снимался на парижской киностудии. В нем героиня исполняла старинный русский романс «Жалобно стонет ветер осенний».
Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ
15. I.30 г. Rotterdam
Голландские приветы будут иметь последствия полезные для нас и для нашей прессы, но немного позже, ибо надо все увидеть и записать.
Целую. Гриша.
Пока Александров на все смотрел и записывал «для прессы», Эйзенштейн под тем же псевдонимом «О Рик», опубликовал в Москве один из таких «голландских приветов».
«О нечестивом Эйзенштейне и храбрых католиках», – назвал он свой «привет» и рассказал:
«В почетный комитет для приема советских гостей вступил даже редактор католической газеты “Маас Босте” и член цензурного комитета патер Хиацинт Херманс.
Это, конечно, не могло послужить поводом к большому увеселению группы (советской. – Ю. С.). На следующий день на страницах “Маас Боста” появилась престранная и поучительная статья:“Им показалось странным, что патер принял участие в приветственной комиссии. Они, должно быть, не понимают, что и католики способны наслаждаться их глубоко человечными и благородными произведениями…”
Патер Хиацинт? Верить ли глазам своим? Поэт и автор “Героической песни римских деяний”, главный редактор римско-католических киноуказателей, советник центрального цензурного комитета! Достаточно известно, что советские агенты готовы вступить в сделку с самим дьяволом, чтобы служить идее своего бога Ленина. Но чтобы в Роттердаме их встречали с кропилом и святой водой… этого мы терпеть не можем!»
Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ
(без даты)
Дорогая Перл! Извините!
Не пишу оттого, что времени нет, а главным образом потому, что переживаю ВЕСЬМА сложный психологический (вульгарно выражаясь) момент.
Переломный момент. Огромное количество впечатлений и возможность сравнений сделало свое дело, и старого (вернее, молодого) Александрова уже нет.
Новый Александров напишет Вам через несколько дней, когда уляжется буря и мозги примут положение равновесия.
Ежедневно пишу по 20–25 страниц дневника – и удивляюсь на свои способности столько писать.
Голландия интересна и особо своеобразна, и невозможно в письме о ней написать.
Сейчас С. М. получил Ваше письмо – читает, не дает, но говорит, что с деньгами какая-то ерунда. Перл – хорошая моя – напишите и мне, ибо люблю Ольгу сильно, и ее денежный вопрос меня беспокоит.
Не могу, не могу писать в эти дни. Письма не могу писать. Вот отчего мои письма
Первая мировая, на севере Франции. Причины изучения «изувеченной войной земли» неизвестны.
