и под хохот и аплодисменты всего стола принялся крепить ее к твидовой груди Татищева. Стол веселился с избитыми шуточками на тему «награда нашла героя». Смущенный лауреат перетаптывался с ноги на ногу, как конь.
– Зараза, плохо идет, булавка дерьмовая… – бормотал Чпония и сопел.
– Ну так это и не орден на винте, – ржал генеральный, тонко намекая, что он-то знает, как крепятся ордена.
Аплодисменты нарастали: сложился ритм.
Секретарша хлопала глазами, прервав стенограмму.
Кирилл успел подумать, что еще минута – и безумие мира засосет его, как воронка.
Чпония и Татищев мощно, троекратно, по-старому целовались взасос; слюняво, с всхлипами и с чуть свороченными в сторону губами, как это бывает после глубокой стоматологической заморозки.
IV
Леша позвонил.
Кирилл уже даже не ждал этого. Утром выходного дня он вспоминал новый сон. Вроде как ему вручали фээсбэшное удостоверение. Делал ли это Циглинцев, или кто-то другой – Кирилл не помнил. Циглинцев, его коллега по месту работы, но не по профессии; сотрудник контрразведки, призванный визировать их международные контракты… Кирилл не помнил. Обильное масло на сковородке (они завтракали яичницей) он еще более обильно заливал моющим средством. Ему вручали фээсбэшное удостоверение, по поводу чего он испытывал странное и малообъяснимое подобие гордости. Затем – в своем подъезде – конечно, не таком, как в реальности, – он встречал некую девушку. А вот на кого походила девушка, уже и не вспомнить… Она окликнула его на лестнице. Точно. А вы не сосед из шестой квартиры? Нет. Тогда под глазком квартиры с цифрой «шесть» девушка сообщала Кириллу: тут, кажется, никто не живет, но недавно кто-то просовывал под дверь чертежи… И протягивала эти чертежи. Странно, что он, инженер, ни черта в них не запомнил. А это даже интересно… (Сделал воду чуть прохладней и перешел на чашки.) Самые совершенные схемы посещали гениев во сне; неужели – ничего?.. И Кирилл заставлял себя вспомнить. Когда-то давно, в хулиганском детстве, он уже доставал какие-то (те же!) чертежи из чьих-то почтовых ящиков… Как на шарнирах, потрясенный открытием, он спускался по таким одновременно и знакомым, и незнакомым лестницам к ящикам (едва не запнулся о ведро); смотрел на них, ощупывал. Точно! Ящик шестой квартиры!.. Девушку уже как ветром сдуло. Зато Кирилла (или не Кирилла) уже захватывало какое-то воодушевление: он напал на след, на что-то стоящее, и удостоверение ему дали не зря. Выслеживал, караулил у двери шестой квартиры, где никогда ни звука и никто не ходит…
И тут, собственно, позвонил Леша. Уже видя, кто это, Кирилл вытирал руки кухонным полотенцем, несколько нервно.
– Нну, Кир? Как жизнь молодая?.. Серьезно, как дела вообще?
Вот в таких случаях теряешься, как ответить?.. Как ответить человеку, с которым не разговаривал столько лет? И что можно сказать о своих текущих делах? «Вот, у меня есть жена, ее зовут Яна, она беременна, машет рукой, привет передает»?..
– Че
