должна стать вашей жизнью! – и примеривалась к другой.
Хозяин умел высказываться афористично, хотя краткостью речи пренебрегал и подобные афоризмы изрекал часами. Звездочет посмеивался. Главное, он считал, – избегать открытых столкновений. Часто крестящийся русский человек по фамилии Симпсон и прозвищу Господи (звательный падеж именительному не помеха) шептал молитву, глядя в упор на гигантскую бутыль дешевого красного вина. О чем он молился, не знал и сам потряхивающий внушительной седой бородой Симпсон. Физик Сансарыч – неторопливый, основательный, часто – лукавый, еще чаще – серьезный до изумления – изучал этикетку какого-то сомнительного ликера. Алкоголем он не интересовался вовсе, но на ликере значилось, что в его состав входит золото. Вошел артист Фозанов с четвертушкой водки, заранее открытой, схватил свободную рюмку, налил и с наслаждением опростал.
– Господа! – произнес, вставая, Симпсон. – И дамы. И дамы, – повторил он для убедительности и развернулся к Жанне, присутствовавшей в этом роде пока в единственном числе. Могли подойти жены Комиссара и Сансарыча, но Господи было не привыкать творить бытовое чудо, выдавая желаемое за действительное (браки ведь заключаются не только на небесах, но и в быту). Одна из желаемых в это время тряслась в маршрутке, другая стояла в тамбуре электрического вагона. Голос Симпсона зазвучал органом. Он обнял бутыль, разлил вино по бокалам и обхватил лапой один из них:
– Мы должны это сделать!
Что именно, не уточнялось. Все выпили. Сансарыч пригубил. Сразу как-то дополнительно зашумели.
– Вот что, дорогие товарищи, мы сегодня тоже слегка перегнули, – сказал Комиссар. – Хозяин, конечно, уперся, но и его можно понять. Он утром переругался с Малым, наорали друг на друга, и Малой уехал.
Малому, второму сыну Хозяина, сочувствовали; к тому же Комиссар когда-то его учил и считал горячим и искренним. Сам же Хозяин, по общему мнению, этими качествами не отличался.
– А мы при чем?
– Под руку попались, – хмыкнул Комиссар. – В любом случае надо набраться сил перед завтрашним, – он поискал слово, – продолжением.
– Да, набраться – в любом случае, – откликнулся Фозанов, вне очереди опрокидывая еще одну рюмку.
– Представим такую картину, – вставил Господи, откинув голову и широко охватывая взглядом комнату. – Мы желаем человеку зла, а сами работаем на него. И зло случается. Мы победили? Нет, зло сказывается и на нас.
– Давайте похороним, – сказал Омский, – классовую борьбу. Только не вместе с нами.
– Пускай мертвые хоронят своих мертвых. Этот мертвый нам не свой, – включился Сансарыч, – да и, кажется, мы еще живы.
– Завтра посчитаем – проверим, – отозвался Звездочет.
– У меня есть тост, – начал Омский.
– Есть тост и пить тост – не одно и то же, – назидательно (и, судя по всему, не
