а в самой Агнес».
Теперь, когда настроение дочери диаметрально изменилось, ему было гораздо проще завести разговор на тему столь щекотливую, что при других обстоятельствах он предпочел бы вовсе ее не затрагивать. Из осторожности Отто решил начать издалека.
– Как дела на работе? – спросил он, когда они приступили к пирогу, запивая его вином.
– Занимаюсь проектом, который оскорбляет меня как декоратора, но принесет прибыль агентству.
– А как поживает Роберт?
– При новых порядках он чувствует себя как рыба в воде. Иногда мне кажется, что Правила придумали специально, чтобы сделать его счастливым.
– Ты решила уйти от него? Вы разводитесь?
– Нет! – воскликнула Агнес. – С чего ты взял?
– Ты говоришь о нем в таком тоне…
– Я не собираюсь бросать Роберта, хотя он и оказался порядочной скотиной.
– Ты не должна так говорить о муже, Агнес!
– Но ведь ты сам такого же мнения о нем. Разве нет?
– Что я о нем думаю, это мое дело. А вот тебе следует быть честной – прежде всего, с самой собой. Если ты считаешь, что Роберт тебя недостоин, лучше уходи от него, иначе дальше будет только хуже. Весам ведь не запрещено разводиться?
– Папочка! – Агнес, рассмеявшись, покачала головой. – Все у тебя прямолинейно, как на ватмане чертежника. Но в семейной жизни столько нюансов… Разве у вас с мамой не случалось размолвок?
– Никогда.
– Что ж, значит, вам повезло.
– Послушай, милая… Тем вечером у мамы ты сильно меня напугала. Конечно, мне не следовало откладывать этот разговор, но за прошедшие две недели у тебя явно случилось нечто хорошее. Возможно, я не прав, но…
– Ты прав. Кое-что действительно случилось.
Из глаз Агнес струился теплый свет. Черты лица разгладились, она как будто стала моложе, напомнив Отто давнюю беззаботную Агнес.
– Поделишься со мной? – осторожно спросил он.
– Не сегодня. Мне нужно время, чтобы привыкнуть…
Агнес замолчала, машинально водя пальцем по ободку бокала.
Отто терялся в догадках: что все-таки произошло? Жизнь его дочери была незатейлива: работа и семья, даже по-настоящему близких подруг у нее не было. Правда, за три года она могла измениться, но все же не настолько, чтобы жить двойной жизнью, о которой нельзя рассказать собственному отцу.
Несмотря на зуд любопытства, Отто решил не настаивать. Придет время, и он всё узнает. Важней всего было изменившееся состояние Агнес, а что этому способствовало, не всё ли равно?..
– Как твои курсы? – спросила Агнес. – Мама сказала, ты решил пойти по ее стопам?
– Да. Другие профессии мне не подходят.
– Не обижайся, но из тебя вряд ли выйдет художник. Только время потеряешь, придется снова переучиваться.
– У меня, между прочим, неплохо получается. Вчера я рисовал с натуры. Преподаватель меня хвалил. Хочешь, покажу наброски?
– Не
