из Конфуция?
– Всё равно: говорю я!
– Говорите же, говорите, я слушаю…
Вань-Цзы, помолчав с минуту, начал снова очень торжественно:
– Если нам нравится какая-нибудь вещь, то вместе с этим мы уже и любим её. Человек же везде человек – и в Европе, и в Китае…
– Вы говорите с прописи!
– Я говорю дело! Он готов отдать другому ту вещь, которая правится ему, чем дать её разбить… Бывает, что люди лучше уничтожат нравящееся им. Но тут не любовь, тут то, что у вас в Европе называется эгоизмом. Мать на суде Соломона предпочла отказаться от своего дитяти, чтобы только сохранить ему жизнь…
Лена сделала нетерпеливое движение.
– К чему вы клоните, Вань-Цзы?
– Вот к чему! – произнёс тот, поднимаясь со своего места.
Он оглянулся по сторонам, словно опасаясь, чтобы кто-нибудь не подслушал того, что он хотел сказать, и потом, наклонясь к молодой девушке так, что она отшатнулась в сторону, тихо прошептал:
– Уезжайте, Елена, из Пекина! Скорее уезжайте отсюда… как только можно скорее… Бросьте всё и спешите… Выехав в полдень, вы к вечеру будете уже в Таку. Там вы легко найдёте европейский корабль, который унесёт вас далеко отсюда… Уходите послезавтра, лучше – если даже завтра, спешите, уходите, пока ещё есть время!..
Вань-Цзы волновался. Его волнение передалось и его собеседнице. Девушка была удивлена и не знала даже что и подумать о загадочных словах гостя…
– Вань-Цзы! – воскликнула она. – Что всё это значит? Почему вы советуете бежать мне из Пекина?
Китаец откинулся всем корпусом назад и голосом, в котором звучали и муки, и слёзы, проговорил:
– Потому что я вас люблю, Елена… Потому что я скорее готов видеть вас принадлежащей другому, чем мёртвой.
Эти последние слова заставили задрожать девушку. Китаец высказался совершенно определённо.
– Как это мёртвой? – поддаваясь волнению, дрожащим голосом спросила Лена. – Кому нужна моя жизнь? Кто убьёт меня?
– Когда пылает костёр, то в нём сгорает и драгоценное дерево так же, как и самое простое! – последовал ответ. – Я вам сказал, Елена, более, чем имел право. Больше я ничего сказать не могу. Уходите, спешите к вашему жениху, он сумеет, быть может, защитить… Теперь прощайте! Ещё раз умоляю вас последовать моему совету.
И Вань-Цзы так поспешно вышел из гостиной, что Лена не успела удержать его.
Её испуг был так велик, что она не обратила внимания на сделанное Вань-Цзы признание в любви. Оно как-то ускользнуло от неё, не поразив даже её слуха, но зато в её ушах всё ещё раздавался чуть слышный шёпот:
«Уходите, пока есть ещё время!»
– Господи! Да что же это всё может значить? – воскликнула девушка. – Этот Вань-Цзы не такой человек, чтобы пугать напрасно… Ясно, что в Пекине что-то затевается… Но что? Он не решился, может быть, даже
