the sun-flower, shining fair,Ray round with flames her disk of seed,
And many a rose-carnation feed
With summer spice the humming air;
Unloved, by many a sandy bar,
The brook shall babble down the plain,
At noon or when the lesser wain
Is twisting round the polar star;
Uncared for, gird the windy grove,
And flood the haunts of hern and crake;
Or into silver arrows break
The sailing moon in creek and cove;
Till from the garden and the wild
A fresh association blow,
And year by year the landscape grow
Familiar to the stranger’s child;
As year by year the labourer tills
His wonted glebe, or lops the glades;
And year by year our memory fades
From all the circle of the hills.
Crossing the bar
(Минуя отмель)
Sunset and evening star (закат и вечерняя звезда[13]),
And one clear call for me (и один ясный призыв ко мне; to call – кричать; окликать; звать, призывать)!
And may there be no moaning of the bar (и пусть не будет /жалобных/ стонов отмели /т. е. волн, набегающих на отмель/; to moan – стонать; /поэт./ оплакивать, жаловаться; bar = sandbar ['sæn(d)bɑ:] – песчаная отмель, банка /отделяющая гавань от моря/),
When I put out to sea (когда я выйду в море; to put out – отправляться; выходить в море),
But such a tide as moving seems asleep (но такой отлив, что, двигаясь = находясь в движении, кажется уснувшим; tide – прилив и отлив: tide comes in – вода приливает, tide ebbs/goes out – вода убывает, спадает, ebb tide, low tide – отлив, high tide, flood tide – полная вода; прилив),
Too full for sound and foam (/будучи/ слишком полон для звука = шума и пены; foam [fəʋm] – пена),
When that which drew from out the boundless deep (когда то, что вышло наружу из безмерных глубин/из безмерной морской пучины; to draw out – вытягивать, вытаскивать, вынимать; boundless – безграничный, бесконечный, беспредельный; bound [baʋnd] – граница, предел, рубеж; deep – глубокий; the deep – /уст., поэт./ морская пучина; море, океан; глубь, бездна, пропасть)
Turns again home (поворачивается вновь домой = возвращается обратно).
Twilight and evening bell (сумерки и вечерний колокол; twilight ['twaɪlaɪt]),
And after that the dark (и после этого темнота/тьма)!
And may there be no sadness of farewell (и пусть не будет печали прощания),
When I embark (когда я взойду на корабль; to embark [ɪm'bɑ:k], [em-]– садиться на корабль; bark – барк /большое парусное судно/; /поэт./ корабль);
For tho’ from out our bourne of Time and Place (ибо, хотя от нашего предела времени и пространства; tho’ = though – хотя; bourne [bɔ:n] – граница, предел, рубеж)
The flood may bear me far (прилив = отлив может унести меня далеко; flood [flʌd] – подъем воды, прилив; поток; to bear [beə] – носить, нести; переносить),
I hope to see my Pilot face to face (я надеюсь увидеть моего Кормчего лицом к лицу; pilot ['paɪlət]– лоцман; )
/ист., поэт./ рулевой, кормчий
When I have crost the bar (когда пересеку = миную отмель /т. е. выйду в открытое море/; cross [krɒs] – крест: to bear one’s cross – нести свой крест; to cross /= cross over/ – пересекать, переходить /через что-либо/; переправляться: to cross the sea – переплыть море).
Sunset and evening star,
And one clear call for me!
And may there be no moaning of the bar,
When I put out to sea,
But such a tide as moving seems asleep,
Too full for sound and foam,
When that which drew from out the boundless deep
Turns again home.
Twilight and evening bell,
And after that the dark!
And may there be no sadness of farewell,
When I embark;
For
Т. е. планета Венера.
