all things else (тогда как/в то время как все другие существа; thing – вещь, предмет; создание, живое существо; else – еще, кроме; другой) have rest from weariness (имеют отдых от утомленности/усталости; rest – покой, отдых: to go/retire to rest – ложиться отдыхать, спать; weariness ['wɪərɪnəs] – крайняя усталость, истощение; weary ['wɪərɪ] – усталый, изнуренный, утомленный)?
All things have rest (все существа имеют отдых/покой): why should we toil alone (почему одни мы должны тяжело трудиться),
We only toil (/лишь/ мы одни трудимся; toil [tɔɪl] – тяжелый труд; to toil – усиленно трудиться; выполнять тяжелую работу), who are the first of things (/мы,/ которые есть вершина: «первое» /всех/ существ),
And make perpetual moan (и издаем вечный = вечно повторяющийся стон; perpetual [pə'peʧʋəl] – бесконечный, вечный: perpetual motion – вечное движение; беспрестанный, нескончаемый; moan [məʋn] – стон),
Still from one sorrow to another thrown (по-прежнему кидаемы от одной горести к другой; to throw [θrəʋ] – бросать, кидать):
Nor ever fold our wings (и никогда не складываем наши крылья),
And cease from wanderings (и не прекращаем скитаний; to cease [si:s] – переставать, прекращать),
Nor steep our brows in slumber’s holy balm (и не окунаем наше чело в священный бальзам дремоты; to steep – погружать /в жидкость/; пропитывать /чем-либо/; brow [braʋ] – бровь; /поэт./ лоб, чело; slumber – сон; дремота; holy ['həʋlɪ] – священный, святой; balm [bɑ:m] – бальзам, /ароматное/ болеутоляющее средство, исцеляющее средство; утешение, облегчение страданий);
Nor harken what the inner spirit sings (и не прислушиваемся к тому, что поет внутренний дух; to harken = hearken ['hɑ:k(ə)n] – прислушиваться),
“There is no joy but calm (не существует: «не имеется»
/другой/ отрады, кроме покоя; calm [kɑ:m] – спокойствие, выдержанность, невозмутимость /характера человека/; безветрие, затишье; покой, тишь)!”
Why should we only toil (почему мы одни должны трудиться/почему мы должны лишь трудиться), the roof and crown of things (крыша и венец существ; crown [kraʋn] – венец; корона)?
Why are we weigh’d upon with heaviness,
And utterly consumed with sharp distress,
While all things else have rest from weariness?
All things have rest: why should we toil alone,
We only toil, who are the first of things,
And make perpetual moan,
Still from one sorrow to another thrown:
Nor ever fold our wings,
And cease from wanderings,
Nor steep our brows in slumber’s holy balm;
Nor harken what the inner spirit sings,
“There is no joy but calm!”
Why should we only toil, the roof and crown of things?
«Dear is the memory of our wedded lives…»
Dear is the memory of our wedded lives (дорого/приятно воспоминание о наших супружеских жизнях = о нашей жизни в супружестве; dear [dɪə] – дорогой, милый; wedded ['wedɪd] – супружеский; to wed – жениться; выходить замуж; вступать в брак),
And dear the last embraces of our wives (и милы последние = прощальные объятия наших жен; embrace [ɪm'breɪs] – объятие)
And their warm tears (и их горячие: «теплые» слезы; tear [tɪə] – слеза): but all hath suffer’d change (но все претерпело перемену; hath /уст., поэт./ = has; to suffer ['sʌfə] – страдать; испытывать, претерпевать):
For surely now our household hearths are cold (ибо несомненно, что теперь наши домашние очаги холодны = остыли; surely ['ʃʋəlɪ] – конечно, непременно; несомненно; household ['haʋshəʋld] – семейство, семья; домочадцы, домашние; все, кто живет в конкретном доме; /домашнее/ хозяйство; двор, дом /как предмет хозяйственных забот/; hearth [hɑ:θ] /домашний/ очаг; камин):
Our sons inherit us (наши сыновья наследуют нам; to inherit [ɪn'herɪt] – наследовать; быть/стать наследником):
