долго о чем-то вела переговоры со своим командующим. У нее теперь было много работы. Через своих агентов и людей полковника Артамонова в Болгарии, Греции, Черногории, Герцеговине и Сербии я связался с теми, кто пользовался авторитетом и уважением у своих соотечественников. И очаровательная Нина Викторовна целыми днями встречала и провожала делегации из всех концов бывшей Османской империи. От верных мне людей я узнал, что она пытается разобраться в раскладе сил в этих землях и определить степень их лояльности к России и новому государству Югороссии, которое рождалось на моих глазах.
Охрану этих палаток несли смешанные караулы, состоящие из наших кубанских казачков и «пятнистых» воинов потомков. Старшим с нашей стороны я поставил урядника князя Церетелева. Теперь у него здоровый, загорелый вид. Он освоился с ухватками настоящего казака, и платье очень пристало к его чертам южного типа. Не поверишь, что еще два месяца тому назад он был камер-юнкером и дипломатом, хотя и не только дипломатом. Свой человек, и не трус – я взял его от генерала Скобелева, того самого, что прославился в Туркестане. Так вот, Михаил Дмитриевич хвалил мне князя за храбрость. А это многого стоит.
К тому же князь пресекал попытки любопытствующих бездельников из «Золотой орды» сунуть свой любопытный нос в палатки. Зная решительный характер Церетелева, никто не решался ему дерзить, опасаясь вызова на поединок. Да и полковника Антонову многие стали побаиваться после того, как она продемонстрировала Государю искусство обращения с револьвером. Из тяжелого кольта она шестью выстрелами сбила пробки с шести бутылок с шампанским. Причем стреляла мадам с расстояния двух десятков шагов! Да, глаз у нее остер и рука тверда – все, как завещал офицерам российским Петр Великий.
А сегодня, примерно в три часа пополудни, ко мне прибежал гонец от дежурного по узлу связи и сообщил, что из Пирея вышел на связь цесаревич Александр Александрович, которому срочно требуется сообщить нечто очень важное своему августейшему отцу.
Поняв, что в Греции произошло что-то неординарное, я лично отправился к дому, где располагался Государь. Я застал его в обществе Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича и военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина. Из услышанного мною отрывка их разговора я понял, что речь идет о предстоящем форсировании Дуная и продвижении вглубь Болгарии. Как сказала вчера полковник Антонова, «слон убит, пока приступать к его дегустации».
Я подошел к Государю, и тихо шепнул ему на ухо:
– Ваше Величество, извините, но я должен сказать вам несколько слов конфиденциально…
Великий князь нахмурился, а военный министр с любопытством посмотрел на меня. Видя, что Государь колеблется, я добавил:
– Ваше Величество, это очень важно, поверьте!
Тогда Государь легким кивком отпустил своих собеседников и, обернувшись в мою сторону, с тревогой в лице спросил:
– Что-то случилось с цесаревичем?
Я тут же
