style="font-size:15px;"> – Минимальную заработную плату из расчета пятичасового рабочего дня.
Эрик не стал уточнять, что ни он сам, ни колледж не смотрят на время. Иногда он справлялся быстрее, а иногда работа затягивалась.
– И кроме всего прочего, ты не платишь за дом. Остается отопление, свет и, конечно, муниципальный налог.
– Я плачу муниципальный налог, не сомневайтесь.
– А по воскресеньям?
– В воскресенье у меня выходной.
– Я подразумевал иное. Ты ходишь в церковь?
Изредка он ходил в церковь – на вечерню, посидеть сзади на скамеечке и послушать музыку и размеренный голоса отца Себастьяна и отца Мартина, которые произносили слова непонятные, но такие приятные на слух. Однако архидьякон, видимо, имел в виду другое.
– Я не часто хожу в церковь по воскресеньям, – сказал Эрик.
– Разве отец Себастьян, когда нанимал тебя, об этом не расспрашивал?
– Нет, архидьякон. Его интересовало, могу ли я выполнять эту работу.
– Он даже не спросил, христианин ты или нет?
А вот на этот вопрос Эрик знал, что ответить.
– Я христианин: меня крестили еще в детстве. И даже где-то имеется документ.
Он смутно огляделся, будто упомянутая карточка, свидетельство его крещения, это сентиментальное изображение Христа, благословляющего маленьких детей, могло внезапно материализоваться из пустоты.
Повисло молчание. И Эрик понял, что ответ был признан неудовлетворительным. Он задумался, не стоит ли предложить гостю кофе, хотя в девять тридцать утра это определенно было рановато. Пауза затянулась. И вдруг архидьякон встал.
– Похоже, тебе тут неплохо живется, – сказал он, – и отец Себастьян тобой доволен. Но рано или поздно даже самая комфортная жизнь заканчивается. Колледж Святого Ансельма существует сто сорок лет, но церковь – и более того, наш мир – за это время сильно изменились. Если услышишь где-нибудь о подходящей работе, я всерьез советую тебе рассмотреть такой вариант.
– Вы считаете, что колледж могут закрыть? – ужаснулся Эрик.
Он почувствовал, что архидьякон сказал несколько больше, чем хотел.
– Я такого не говорил. Тебя вообще эта тема не касается. Просто тебе же будет лучше, если ты не станешь воображать, что проработаешь здесь всю жизнь.
Потом Крэмптон ушел. Стоя в дверях, Эрик смотрел, как священник зашагал по мысу к колледжу, и его захлестнуло небывалое чувство: оно словно вывернуло его наизнанку, а во рту появился горький привкус желчи. Он всегда старался избегать сильных переживаний и такую всепоглощающую телесную реакцию испытывал всего второй раз в жизни. Первый произошел, когда он понял, что любит Карен. Однако сейчас был не тот случай. Возникшая эмоция оказалась такой же яркой, но более тяжелой. Эрик впервые в жизни почувствовал ненависть.
Пока отец Мартин ходил в комнату за черным плащом, Дэлглиш ждал его в коридоре.
– Может, поедем на машине? – спросил Дэлглиш, когда
