будет, когда появится наследник.
– Ну, конечно, схватки между ними будут чаще. Но что вы этим добьётесь, госпожа?
– Я не знаю, но я так решила, и так хочу, и так пусть будет!
– Госпожа, вы не ведаете, что творите!
Анфред делала разные жесты руками, призывая девушку сменить тему, если бы она только знала, о чём будет говорить её воспитанница, то ни за что не стала бы поощрять.
Ровена явно перегибала палку, которая может девочке сослужить недобрую службу.
В ней говорила обида на Питера, да ещё эта смехотворная предстоящая свадьба и побег.
– Какая это будет мука для них, и оба это заслужили своим не почтительным отношением к женщине, не только ко мне, а вообще. Представляю, сколько разбили женских сердец эти красавчики. Они лишили меня права выбирать себе мужчину, которого я хочу себе в мужья и поделом им. Не за что не смирюсь. Хочу быть любимой и любить сама! Эти мужчины, как петухи, думают, кто ловчее и сильнее, за тем и право выбирать, поэтому я должна смириться со своей участью и почитать доставшегося мне господина, не так ли?
– Ровена, но ведь так всегда было есть, и так будет на все времена.
– Нет, не всегда. Ты призываешь меня смириться?
– Я даю тебе дельный совет.
– Этот дельный совет мне не нравится, а значит не подходит, и вообще ты – глупая гусыня, что ты можешь понимать? Ты ведь никогда поневоле замуж не выходила.
– Да, госпожа, что я с вами спорю, – смиренно произнесла Анфред, почувствовав, как рассердила госпожу своими вольными речами.
– Всё, Анфред, иди. Я лягу спать, а завтра будет видно, – примирительно произнесла Ровена. – Прости меня, дорогая, я не хотела тебя обидеть. Я просто на просто устала.
Питер скрепя сердцем дослушал разговор до самого конца.
Его лицо раскраснелось от переполнявшего гнева.
Слова, сказанные Ровеной, стесняли грудь. Ярость сжигала всё его тело.
Он не знал, как ему поступить.
Более того трудно справиться с тем, что всё услышанное им сегодня должно остаться величайшей тайной.
Если завтра он хоть бровью поведёт, то сразу выдаст себя тем, что подслушивал разговор двух женщин. И этим тайником он больше не сможет воспользоваться никогда. Но желание ворваться в комнату Ровены и придушить её было настолько велико, ему даже казалось, что он слышал скрип своих собственных зубов, плотно стиснутых от возмущения.
Он заметался по комнате, как зверь в клетке, ища успокоения.
Это просто немыслимо.
Питеру хотелось кричать. Боже, да эта женщина просто дьявол в женском обличии.
Как от неё можно избавиться?
Молодой человек обхватил свою голову руками.
Более того от поединка молодой человек уже не мог отказаться.
«Ровена, ты мне за всё заплатишь», – обещал он ей в сердцах, –
