осложнения.
Алексей со смятенным чувством вышел из дома. Не было ни малейшего желания идти в больницу на верную ампутацию. Ступившая на твердый асфальт, нога отозвалась ставшей уже привычной болью. Алексей поморщился и, прихрамывая, тяжело потащился дальше.
Включающиеся в предутренней мгле окна провожали его сочувствующими взглядами. Уличные фонари ободряюще подмигивали: «Все образуется… Не переживай…» Покрывающиеся ранней желтизной в предчувствии приближающейся осени, листья приветливо покачивались от легкого утреннего ветерка. Вся природа словно просыпалась от сна. Засвистели редкие птахи. Неожиданно послышали заливистые трели соловья. Алексей даже приостановился, прислушиваясь.
«Странно, откуда соловьи в это время года, – машинально подумал молодой человек, на какое-то время отвлекаясь от пульсирующей боли, – Не иначе, меня поддержать стараются…»
Вот и здание больницы. Пристально и строго: «запустил ты себя, уважаемый» посмотрел на Алексея памятник основателя данного лечебного учреждения.
Тяжелая дверь нехотя поддалась усилиям молодого человека.
Алексей вступил в полутемный вестибюль. Возле кабинета приемного отделения скопилась уже основательная очередь. С тяжелым сердцем он прислонился к обшарпанной стене.
Один за другим люди из очереди скрывались за дверью кабинета. Кто-то из них выходил и сразу направлялся наверх, в больничный палаты, а кто-то – возвращался обратно домой.
Вот и Алексей переступил порог кабинета. Проплыл мимо стол с разложенными бумагами и сидящей за ним медсестрой.
– Показывайте, – устало проговорил врач, – что у вас…
Молодой человек опустился на кушетку и медленно принялся разматывать бинты.
– Так, так, – наклонился над ногой врач, тщетно стараясь скрыть гримасу отвращения.
– Что… так плохо?
– Ну, что вам сказать? Явная гангрена…
– И?
– Надо резать…
– Прямо… сейчас?
– А чего тянуть? Поднимайтесь на третий этаж. Палата… триста восьмая.
Алексей побрел к лестнице, с трудом поднимая, ставшие вдруг невыносимо тяжелыми, ноги.
Коридор хирургического отделения, словно обухом, ударил в нос запахом гниения.
Молодой человек поспешно юркнул в палату и, отгородившись от вони коридора, прикрыл за собой дверь.
Только после этого он смог оглядеться и рассмотреть предстоящих соседей. Прямо напротив двери сидел на кровати невероятно худой старик, пустыми глазами глядевший перед собой. Бинты, перевязывавшие обрубок ноги, пропитались желтыми и красными пятнами.
– Не обращай на него внимания, – проговорил небритый мужик с соседней кровати, – Николай совсем интерес к жизни потерял… А ты располагайся. Меня зовут Юрий.
