на Ткаченко большую шоколадку в картонной коробке с «окошком» и бутылку лимонада «Буратино». Шоколад поделили на всех поровну и устроили в новом штабу настоящий пир. Котята ползали по подстилке из сена и пищали.
– А чего они все время пищат? – спросила Лара. – Может, голодные?
– Может, – отозвался Тузик.
– Я тогда сейчас быстро домой – за молоком, хоть покормим.
– Только они так есть не будут, – сказал Юрка, – маленькие еще. Наша Дашка, когда окотилась, у нее молока не было, так мать котят из пипетки выкармливала.
– Да у нас этих пипеток куча целая в коробке с лекарствами! – обрадовалась Лара. – Я быстро.
Через десять минут она вернулась с пипеткой и молоком, налитым в стеклянную банку. Накормили котят с большим трудом, они пищали и не хотели брать пипетку, но распробовав молоко, насосались и уснули один на другом.
Время подходило к семи часам. Сумерки медленно сползали на деревья, просачиваясь между ветками.
– Ну, пошли топить? – спросил Тузик.
– Кого? – удивилась Лара.
– Кого-кого? Котят.
– Как же их топить? Они же живые, – растерялась девочка.
Мальчишки застыли в недоумении. На самом деле, все трое чувствовали то же самое, но деньги были потрачены, и вернуть котят бабке Гуте было нельзя. У Борьки промелькнула мысль забрать их домой, но родители ни за что бы не позволили. У отца была аллергия на шерсть, и Борька хорошо помнил, как отекло однажды у него лицо и в глазах полопались сосуды, когда отец погладил бездомного щенка, которого они с сестрой притащили в дом, и как потом еще три дня отец не ходил на работу (отек никак не спадал, и отец был похож на привокзального пьяницу).
– Пошли, короче, – нарушил общее молчание Тузик.
– Я топить не буду, – решительно сказала Лара.
– А шоколад ты ела!? – разозлился Юрка.
– Ела… – ответила она тихим голосом и опустила голову. Слезы набежали мутной пеленой. Виновна по всем статьям: и шоколад этот проклятый ела, и лимонад пила.
Они стояли у открытого колодца. Со внутренней стороны из бетона торчали железные скобы-ступеньки, спускающиеся в коричневую воду. Борька, Тузик и Юрка держали в руках по котенку, Лара стояла к ним лицом с другой стороны колодца. Маленькое теплое тело котенка грело Борьке ладони. «А вода-то, наверное, ледяная», – подумал он и комок подступил к горлу.
– Ну всё! – Тузик бросил котенка в воду.
Раздался истошный писк. Борька словно окаменел от этого, расколовшего пространство, пронзительного крика о помощи. Звук отражался от стен колодца, застревал в темном вечернем воздухе и бесконечно продолжался у Борьки в ушах. Слезы стояли на краешке, готовые покатиться из глаз. Хотелось, чтобы все прекратилось, чтоб котенок перестал пищать, слышать это было невыносимо. Он не успел заметить, как Лара сбросила куртку и полезла в колодец.
– С ума сошла! Ты чего творишь? – наконец вышел из ступора Борька.
Лара выловила котенка из грязной воды и, прижав его к себе одной
