в бой танковую бригаду без разведки и положенного пехотного сопровождения. Из Москвы явилась следственная комиссия во главе с заместителем наркома обороны, командармом 1-го ранга Г. И. Куликом. Легко догадаться, что отношения у Жукова с ним не сложились категорически.
Халхин-Гол применительно к Жукову и его военной биографии называли «Тулоном красного комдива». Этому жестокому, драматическому и одновременно триумфальному моменту посчастливилось быть запечатленным не только в сухих строках донесений, но и пером талантливого писателя Константина Симонова, бывшего в то время корреспондентом фронтовой газеты «Героическая красноармейская» и непосредственным очевидцем событий.
В романе «Товарищи по оружию» он так описывал напряженную подготовку к наступлению: «Командующий сидел в углу на своей неизменной парусиновой табуретке и показывал нагнувшемуся над картой командиру бронебригады, куда тот должен вывести один из своих батальонов, к рассвету переправив его на восточный берег.
– Огнем и броней ударите с тыла но японцам, когда мы их сбросим с Баин-Цагана и они покатятся к переправе, – сказал командующий, подчеркивая слово «покатятся». – Задача ясна?
– Ясна, товарищ комдив!
– А что у вас лицо такое? Сапоги жмут?
– Потери большие, товарищ комдив.
– Потери как потери, – сказал командующий. – Завтра, когда выполним задачу до конца, сравним с результатами. Отправляйтесь!
Командующий с командирами вышел из палатки.
Хвосты тумана кое-где цеплялись за лощины, но горизонт был уже ясен, и на нем выделились черные бугры сгоревших вчера танков».
И началось знаменитое контрнаступление.
«В 10 часов 45 минут, – вспоминал Жуков, – главные силы 11-й танковой бригады развернулись и с ходу атаковали японские войска… Бой продолжался день и ночь 4 июля. Только к 3 часам утра 5 июля сопротивление противника было окончательно сломлено, и японские войска начали поспешно отступать к переправе. Но переправа была взорвана их же саперами, опасавшимися прорыва наших танков. Японские офицеры бросались в полном снаряжении прямо в воду и тут же тонули, буквально на глазах у наших танкистов.
Остатки японских войск, захвативших гору Баин-Цаган, были полностью уничтожены на восточных скатах горы в районе спада реки Халхин-Гол. Тысячи трупов, масса убитых лошадей, множество раздавленных и разбитых орудий, минометов, пулеметов и машин устилали гору Баин-Цаган».
Один из непосредственных участников сражения за Баин-Цаган, командир танкового батальона Константин Абрамов вспоминал, что всю их бригаду подняли по тревоге около трех часов ночи 3 июля. Комбриг Яковлев сообщил о начале японского наступления и о том, что теперь 11-й танковой бригаде вместе с полком И. И. Федюнинского и мотобронебригадой А. Л. Лесового придется форсированным маршем выдвигаться в район боевых действий,
