он был в не себя от огорчения, бедолага. Он может валяться в какой-нибудь траншее со сломанной ногой и все равно думать об этом бале.
Нет, так нельзя.
Она должна помочь ему.
Джульетта поспешила прочь из залы, пренебрегая тем нормам этикета, с которой хорошо одетая леди должна слегка подтолкнуть локтем мешающих ей соседей, отчего их губы и челюсти поползли вниз.
Она знала, что Женевьева следовала за ней, но ей было все равно. Она должна была уехать. Сейчас же.
Слишком поздно. Что-то должно быть случилось с Горацием. Она ждала этого бала несколько месяцев и даже писала ему о том, как ей не терпелось увидеть его здесь.
Его что-то задержало.
Что-то ужасное.
Джульетта продралась через дядюшку-дворецкого семьи Женевьевы, но тот и бровью не пошевелил. Привык, наверное, видеть ее прыгающей тут и там, когда она, будучи еще ребенком, приезжала к ним на лето.
Она понеслась по мраморным ступеням, забыв про блестящие черные перила. Она сбавила шаг только когда стихла музыка, чтобы случайно не задеть одну из больших восточных ваз, которыми любил хвастать ее дядя.
Наконец Джульетта попала в гостевую. Хлопнувшая за ней дверь заставила ее остановиться на мгновение. Снаружи не было слышно шагов. Конечно, ее мачеха все еще радостно танцевала с ее отцом, забыв обо всем на свете; конечно же, ее горничная, которой положено бы уже появиться, сейчас ужинает на кухне с остальными слугами.
Джульетта тяжело вздохнула. Слова мистера Брэдли эхом звенели в ее голове. Сжав зубы, девушка отправилась к письменному столу. Здесь она открыла крышку, приготовила свои канцелярские принадлежности и макнула перо в чернильницу. Она провела пальцами по пергаменту, задумавшись на секунду – не знала, что написать. Наконец, она приступила к письму.
«Мой ненаглядный суженый,
Я скучала по тебе этим вечером. Надеюсь, с тобой все в порядке. Буду ждать весточки от тебя.
Твоя Джульетта».
Девушка отложила перо и перечитала написанное.
Письмо вышло смехотворным. Если с Горацием все хорошо, то он уже сейчас, безо всякого сомнения, пишет собственное письмо с извинениями. Если же он попал в беду, то вряд ли он сможет послать ей ответ.
Герцог нуждался в ней сию же минуту.
Джульетта скомкала пергамент и швырнула его в мусорное ведро. Затем она помрачнела, подобрала комочек обратно и разорвала его на маленькие кусочки перед тем, как скормить их камину. На счастье, горничная зажгла его, и останки письма вскоре съежились, почернели и наконец рассыпались пеплом.
По крайней мере, никто не узнает об этой минутной глупости Джульетты. Горничная Джульетты, которая она делила со своей мачехой, не сможет посплетничать с той об этом письме, и никакому слуге постарше не придет в голову искать сходства Джульетты с ее родной матерью.
Джульетта села на стул и напомнила себе, что она
