уже закрыл тяжелые вельветовые шторы в библиотечке его коттеджа. С закрытыми шторами он мог притвориться, что находится в своем доме в Лондоне или в своем поместье в Стэффордшире. Более того, ему можно было притвориться, что он не был в Озерном краю. И пусть поэты любили раскидываться строфами о идиллических видах каждого отдельного склона, каждой полосы восхода, каждого местного подснежника, и все равно самой красивой достопримечательностью Озерного края всегда была Гонория.
Ему не нужно было напоминать о том, что она была там, впрочем, как и ей.
Стук в дверь библиотеки заставил Лукаса развернуться от его письменного стола, заставленного книгами по ботаниками подобно осадным башням. Слуги Лукаса получили строгий приказ ничего здесь не трогать, чтобы не мешать его исследованию. Время от времени Лукас менял книги местами, создавая иллюзию человека, серьезно увлеченного изучением пестиков и тычинок.
Конечно, он никогда их не читал.
Дверь открылась, и Лукас решил, что это, верно, его дворецкий хочет что-то спросить касательно домохозяйства, ведь каждое нововведение требовало столько много деталей.
Но вместо дворецкого вошел Себастьян, топая так, что Лукас решил обзавестись ковром при первой же возможности, даже если придется лишить такового одну из гостевых спален.
— Я полагаю, вы только что с купания? – изобразил заинтересованность Лукас.
— Я всегда плаваю в это время. Но не это привело меня к вам.
— Вы же не собираетесь расточать похвалы чистоте местной воды и красот окружающих ее гор?
Себастьян ухмыльнулся и опустился на стул, небрежно закинув свои длинные ноги на стол к Лукасу и покачивая головой. Даже тусклый свет свечи не портил вида капель, стекающих по его светлым волосам.
— Нет. К тому же на этих озерах нет волн. Вот в Корнулле.... Я сегодня получил записку.
— Что, ваш портной предложил новый купальный костюм?
— Что за чепуха, — надулся Себастьян, — мой камердинер – великий мастер паковать купальные костюмы.
Гость окинул глазами библиотечку, как будто ожидая найти кого-то. Лукас не винил его за эту подозрительность – в последнее время в районе происходили странные вещи (он и сам читал об этом).
Наконец к Себастьяну вернулась его самодовольная улыбка и он опустил ноги на пол.
— Наш человек написал, что сегодня вечером здесь прокатятся большие деньги. Фальшивые монеты. Их перевозят на карете в Пенрит. В полночь она пройдет по дороге около нас.
По венам Лукаса прокатилось возбуждение. Вот то, чего они ждали.
— Ну тогда мы просто обязаны перехватить ее, — сказал он, поднимаясь.
Вспомнив про свои очки, он посадил их к себе на нос, затем нарочно смял свою одежду, молясь про себя, чтобы камердинеру не пришло в голову зайти сюда. Сейчас Лукас напоминал скорее какого-то рассеянного академика, склонного погружаться в свои мысли, забыв обо всем на свете, чем на того, кто ловит преступников. Лукас находил, что академиков никто не боится и не воспринимает всерьез, кроме их трясущихся учеников.
Он покинул
