Не трать время, он за Юлькой бегает!»
Это было бы смешно, если бы не было похоже на заклятье – Юлька была яблоком с той же яблони, что и Нинель. Здесь лишний раз подтвердилось ее похожее на миссию свойство: там, где она появлялась, девочки тихие и серьезные жались к ней, как к положительному магнитному полюсу, и при этом обязательно находилась стерва другой полярности, что собирала вокруг себя всех остальных.
Между тем ее на все лады расхваливал старший пионервожатый Костя, на нее заглядывалась добрая половина лагеря, ее записками и через подружек каждый вечер звали на свидание. Она возлагала большие надежды на прощальный костер, но оттесненная Юлькой и ее хохотушками, очутилась сбоку и позади Лешки, где задорными песнями выворачивая себе душу, весь вечер прощалась с его бессердечным профилем, озаренным растущей вверх рыжей бородой костра.
Возвратившись из лагеря, она все чаще стала посматривать на себя в зеркало.
3
Узнав через неделю, что Инку на все лето отправили на дачу, он к радости родителей согласился ехать к деду в Кузнецк.
Все его кузнецкие друзья оказались на месте и в добром здравии. Они повзрослели, и если бы он не удовольствовался радостным бабушкиным утверждением, какой он стал большой, то примерив матрицу их перемен на себя, испытал бы законное удовлетворение от параллельности их метаморфоз. Тем более что собственного взросления, как и все в его возрасте, он не замечал и в зеркало глядел, только укладывая поперек взгляда тонкие светлые волосы. Но, во-первых, сама по себе такая примерка малоэффективна даже в зрелом возрасте – стареют все, но только не мы – а во-вторых, и без того было очевидно, что они обогнали его: руки в карманах и папироса в зубах была их обычная нынче поза. Как обещанием наверстать отставание он обменялся с ними крепким рукопожатием и всем лексиконом мегаполиса погрузился в переоценку мужских ценностей, побитых за год молью времени. Он явился сюда не с пустыми руками: он привез им «Би Джиз», о которых здесь слыхом не слыхивали.
Последовали упоительные дни абсолютной свободы, насколько мог быть свободным в России летом восемьдесят второго года пятнадцатилетний юноша, лишенный корысти, подлости, коварства, похоти и уроков. Благословенные дни, когда можно было безнаказанно смеяться над несовершенством мира, не заботясь о том, что когда-нибудь мир обнаружит твое собственное несовершенство, превратив кожу и душу в пергамент оскорбительных надписей. Незабвенные часы, опаляемые солнцем, остужаемые водой, обласканные горячим песком и унесенные розой ветров вместе с запахом полыни на все четыре стороны!
День начинался среди чуткой прохлады родительского дома. К десяти утра свет в окне набирал силу, отчего срабатывали фотоэлементы глаз и будили его по частям: сначала за голову взлетали руки, затем вздымались колени, потом выгибалась спина и, наконец, отправив все перечисленное по местам, включалась хлопающая глазами голова. Продолжая
