чем та успела сбежать.
– Эй! – возмутилась Камила и пнула сестру в голень каблучком.
– Ау! – крикнула Вал и уронила малышку на землю.
Камила упала и сразу начала выть, как будто сломала лодыжку.
– Довольно, – отрезала София и решительно взмахнула рукой. Ее родительский тон прозвучал так сурово, что Камила сразу прекратила притворно плакать и удивленно посмотрела на мать. – Вы все останетесь тут, пока я разведаю, что случилось, и вы ни шагу не сделаете из дома, или до конца лета будете сидеть по комнатам.
– Да, мама, – сказала Вал.
– Да, мама, – повторила Камила.
– Да, тетя София, – отозвался Даниэль.
– Я скоро вернусь. Если не приду через пятнадцать минут, звоните папе в полицию.
Вал обернулась и посмотрела на часы, чтобы начать отсчет. София знала, что с детьми все будет в порядке: младшие уже через пару минут забудут, куда она ушла, и вернутся к своим обычным занятиям.
Женщина обошла дом с левой стороны и вышла на дорогу. Гаража в доме Лопезов не было – только открытая полоска асфальта, растянувшаяся параллельно дому, от переднего двора и до заднего крыльца. Алехандро и Эдуардо подумывали организовать какой-то навес для автомобилей, хоть самый простенький. Из-за летнего зноя находиться в машинах было невыносимо.
Дойдя до почтового ящика у начала съезда, София остановилась, стараясь определить, откуда доносятся крики. Их дом находился в тупике, так что иногда эхо искажало звуки.
Других соседей, видимо, не было дома – или были, но их мало интересовал источник шума. София оказалась единственным человеком, что вышел на улицу, и капельки пота уже заблестели у нее на лбу.
«Это что, Старая Расистка?» – пробормотала она про себя. Женщина побежала на другую сторону улицы, подошвы ее кроссовок прилипали к раскаленному асфальту.
На полпути она абсолютно уверилась, что кричала именно миссис Шнайдер. Что способно так довести старуху? Софию немного раздражало, что ей приходится мчаться на помощь к человеку, презирающему ее и всю ее семью. Конечно, Иисус велел прощать, но ощущать тепло христианской любви к этой женщине было тяжело.
И все равно София знала, что не сможет оставить миссис Шнайдер в беде, даже если какая-то ее часть этого и хотела. И это при том, что София была уверена, что, загорись она, Старая Расистка даже плевка бы для нее пожалела.
Добравшись до крыльца миссис Шнайдер, женщина поняла, что крики доносятся из-за дома. Громкость их ничуть не уменьшилась, хотя голос старухи начал хрипнуть. Когда София сняла калитку заднего дворика с крючка, она впервые ощутила нотки тревоги. Это не просто дикая выходка старой женщины. Что-то не так.
Дверца с лязгом захлопнулась за Софией. Миссис Шнайдер стояла в задней части сада, где лес встречался с аккуратно постриженной травой. Старуха держалась прямо, будто кол проглотила, руки по швам. Ее сумочка валялась на земле, а в траве обессиленно
