усмехается.
И за пятнадцать минут до конца рабочего дня Стриганова получает указание меня выпустить. Бежим со Штейном в консульский отдел МИД, получаем мой паспорт у дежурного и на следующее утро улетаем в Париж в полной уверенности, что на этом все наши злоключения закончились. Наивные. Узнать в Париже нужный адрес двум не говорящим по-французски людям оказалось невероятно сложно. Прилетев в столицу Франции примерно в одиннадцать утра, мы, как только вышли из зоны паспортного контроля, обратились в представительство «Аэрофлота», где крайне нелюбезная мадам объявила о том, что времени звонить по справочным у нее нет, и, небрежно указав на телефон-автомат, отмахнулась от нас, как от назойливых мух.
Как же, наверное, тяжело понять наши проблемы молодому поколению, для которого выяснить любую необходимую информацию – дело одной минуты. Бери в помощники «Сири» или «Алису» и ни о чем не волнуйся. Тебе все найдут, объяснят, расскажут. А тогда невозможно было просто загуглить. Никакого интернета, а вместо мобильных стационарный таксофон, который глотал монеты каждые пятнадцать секунд. С огромным трудом Штейн дозвонился до справочной и каким-то чудом вытащил из своего владения испанским языком французские слова «адрес», «посольство» и «Венесуэла». Однако задать вопрос оказалось не самой сложной задачей. Намного сложнее было понять и записать ответ. И вот Леонид Захарович звонит снова и снова, опять и опять слышит неудобоваримое сочетание слогов и тут же за ним разрывающие трубку отрывистые гудки. Дозвонившись в очередной раз, он хватает в охапку мегеру из «Аэрофлота» и тащит ее к телефону, умоляя записать адрес.
Получив вожделенную бумажку, хватаем такси и просим водителя ехать как можно быстрее. Мы не боимся опоздать на рейс в Амстердам. Он во второй половине дня, и времени еще предостаточно. Но дело происходит в пятницу, а по пятницам все посольства и консульства работают до обеда. Приехав по адресу, выбегаем из такси, просим водителя подождать. Кому бы в современном мире пришло в голову оставить все вещи незнакомому таксисту и удалиться минут на тридцать-сорок решать свои проблемы. А тогда и мысли не возникало, что что-то может случиться: уедет, обманет, украдет.
Посольство Венесуэлы располагается на одиннадцатом этаже большого шестнадцатиэтажного здания. Поднимаемся на лифте и оказываемся посреди четырех темных коридоров, не зная куда бежать и что делать. Нам навстречу по одному из коридоров идет человек, Штейн бросается к нему и спрашивает по-испански:
– Посольство Венесуэлы, где посольство Венесуэлы?
– А кто вы и по какому вопросу? – по-испански же интересуется человек.
– Мы – советские шахматисты, летим на турнир в Каракас по приглашению президента. Нам должны здесь поставить визы.
– Вам необыкновенно повезло, сеньоры.
– Почему?
– Я – посол, и я как раз уходил с работы. Минутой позже мы просто разминулись бы с вами в лифтах.
В кабинете посла возникает ощущение удачно оконченного забега. Путешествие только
