а потом спросила:
– Руфин, вы знакомы?
– Да, – собравшись с мозгами, если они у него вообще были, сказал он. – Это моя коллега. Вместе работаем, верно?
От его слов всё моё негодование прошло, не потому, что я прекратила злиться, а из-за того, что это до боли в сердце меня расстроило. Если бы он представил меня бывшей девушкой, то было бы не так больно. Я бы выпустила пар и сказала много неласковых слов. Но он сделал по-другому: просто вычеркнул меня из жизни. Как так можно? Мы встречались почти год, неужели с близкими людьми так поступают?!
Он смотрел на меня, ожидая ответа, потом намекнул глазами, чтобы я с ним согласилась. Мне захотелось плакать, но чтобы он увидел мои слёзы? Никогда!
– Да, – согласилась с ним, кашлянув. – Я его коллега, а сейчас я вас оставлю. Очень много работы. Рада была вас увидеть.
С последними словами, я обогнула их и пошла в противоположную сторону. Слёзы катились одна за другой. Так было обидно, что меня с легкостью заменили другим человеком. Все богатенькие так поступают или только мне повезло?! Да, вчера я поцеловалась с незнакомым парнем – по сути это тоже измена. Но это произошло по воле того парня. Инициатором был он, и хоть мне понравилось, я бы не дошла до подобной низости.
Всю дорогу домой я плакала, а около двери меня встретила хамминг. Я щелкнула пальцами и забрала записку от Руфина, но открыть её так и не решилась. Что я там увижу? "Извини, мы с тобой расстараемся!" Не хочу! Зашла в дом, записку я со злостью выкинула прочь и упала на колени, продолжая плакать теперь ещё сильнее. Вот так и разрушились мои мечты о счастливом браке с любимым и богатым мужчиной.
Мне так хотелось напиться, но одной оставаться категорически нельзя. Ведьмочки опасны с алкоголем в крови, а убиться или убить кого-то невзначай я не хочу. Но с кем? Вспомнила ту барышню из лавки, вот кто точно поймёт. Подняла своë разбитое бренное тело и направилась к ней, продолжая плакать.
Когда дошла до неё, я смогла более-менее успокоиться, но выглядела как страшенное чучело. Бросив взгляд на ведьмочку, у которой в темноте снова светились жёлтым глаза, я опять разревелась. Девушка щёлкнула пальцем руки, на которой была ажурная чёрная перчатка, и загорелся свет в специальных артефактах.
– Реветь прекратила! – жёстко сказала она.
Странно, но эта фраза подействовала на меня так, словно облили ушатом ледяной воды. Слёзы прекратились. Зачем я к ней пришла?! Я же даже с ней не знакома. Развернувшись, хотела уйти, но дверь опять пропала.
– И куда собралась? Двери там нет – глаза же её не видят, – уже более спокойным голосом сказала она. – Хотя там есть настойка смертельного проклятия для твоего мужика, думаю, подойдет?
– Нет, – слабым голосом сказала я, не понимая, что мне делать.
– Проклятие рода? – по-деловому продолжила она.
– Нет, – помотала я головой.
– Больного поноса?
– Больного? –
