чтобы быть? В конце концов, не в каждом театре действительно искусство. Солнце уходило всё дальше и дальше, не хотело ассоциироваться вот с этим светом. Территорию истязали запах духов, стук каблуков, звон поцелуев, ложь улыбок.
Гости как никогда радовались титулу приглашённые. Пропустить открытие ресторана Ярослава равно считаться социальной калекой. Даже не изгоем, потому что изгой – это тот, о ком помнят. Помнят, почему и зачем прогнали. Кажется, изгой – ипостась недостойная, обидная, убыльная, однако списывать подобных личностей со счетов весьма опрометчиво. Когда-то изгоем был Ярослав. Мелания. Фариза. А Соня, например, никогда отвергнутой не была. Если не считать отверженность собственной персоной, что совсем не тождественно самоотверженности. Изгой – персонаж, чей минус легко меняется на плюс, стоит попробовать. Это герой, у которого всегда есть роль. Он не временная декорация и не зависящий от настроения аксессуар.
– А давайте у нас завтра на столе не будет вилок?
– А чем же мы будем есть?
– Палочками. Это сейчас модно.
– Да ну?! И сколько лет той моде?
– Веков 9-10.
– Оу, тогда, конечно, давайте.
Гости очень боялись однажды оказаться на месте вилок – зависящего от чужого настроения аксессуара. Упорно не считали себя таковыми, поэтому важно сжимали смартфоны – вдруг зазвонят, мы же деловые, мы же нарасхват, пусть все видят. Пусть видит Ярослав.
Но Ярослав смотрел и не видел. Очень старался в каждом силуэте найти Меланию. Тщетно. Вереницы пустых девок в искрящихся стоимостью платьях, шлейфовых духах и с довольными лицами, на которых отчётливо читалось: я сейчас как бы занята, но если ты настаиваешь…
– Ярослав Свиридович, чего-нибудь желаете? – паж возник из ниоткуда и мгновенно устлал спину шефа преданным взглядом.
– Желаю, Паш. Ещё бы выпил, но пока приторможу. Спасибо, – обернулся он наконец. – Слушай, ты иди отдохни. Если знаешь, как это делать, – ресторатор криво улыбнулся.
Официант кивнул и исчез. Если бы шефу было не всё равно, он обязательно бы удивился. Однако чудо, во имя рождения которого прикладываются исключительные усилия, весьма скоро перестаёт считаться таковым, ибо усилия исключительно чужие.
Паж Паша считал возможным оставаться и далее возле шефа, но решил, что лично ему без надобности созерцать, как Ярослав Великий мается отсутствием Мелании. Так себе повод, уверен официант. Высокомерная, заносчивая, упёртая… сестра. Всего лишь сестра. Это все её причины, чтобы быть высокомерной, заносчивой, упёртой. Паж Паша уверен, на том святом месте он добился бы гораздо большего, нежели просто числиться роднëй Ярослава. И его бы не высокомерило, не заносило, не пëрло. Когда ты самодостаточен, на подобное себя жалко. А если некому и нечему посвящать время, начинаешь взращивать в себе дерьмо, чтобы бы потом от всей души им делиться.
– Привет!
Знакомый
