ты поняла?
Он приблизился к Даше и как-то угрожающе навис над девочкой. Та вжалась в стенку спиной и затравлено посмотрела в недовольное красивое лицо брата. Глаза юноши невероятного аквамаринового цвета горели недовольством и вызовом, а его губы были поджаты.
– Лиза первая забрала у меня шкатулку матушки, – попыталась оправдаться Дашенька. Но Илья ухмыльнулся и цинично заметил:
– Она у себя дома, а ты всего лишь в гостях, так знай свое место! Поняла? – Он устремил на нее запугивающий взгляд, желая только одного – показать этой наглой выскочке, с которой так возилась его мать, ее место. – Ты живешь из милости в этом доме и должна понимать это!
С каждым словом двоюродного брата Даша все сильнее сжималась от боли и обиды. Только Илья мог позволить себе говорить ей подобные обидные слова. Ведь ни дядя ее, ни тетя никогда не позволяли упрекать ее ни в чем. Наоборот, и Григорий Николаевич, и Марья Ивановна делали все, чтобы Дашенька не чувствовала себя чужой в их доме. Но Илья не любил ее, и она прекрасно это знала.
Он уже не раз говорил ей гадости наедине и специально пытался задеть словами побольнее. И Даша предполагала, что юноша возненавидел ее с того дня, когда она разбила его фрегат, а Григорий Николаевич заставил Илью извиняться перед ней. Тогда она отчетливо заметила гнев и обиду в ярких глазах юноши, а теперь, когда она поселилась в их доме, Илья делал все, чтобы задеть ее словами или унизить. И сейчас поводом для нападения стала кукла Лизы. Даша безумно хотела возразить ему, но не смела. Так как однажды, еще по приезде в особняк дяди, она пыталась доказать свою правоту Илье. В тот раз во время перепалки юноша больно схватил девочку за плечо и сказал, что в следующий раз треснет ей сильнее, если она не уразумеет, где ее место в этом доме.
Потому в этот миг Дашенька молчала, глотая горькую обиду. Поджав пухлые губки, она смотрела на него немигающим напряженным взглядом, опасаясь буйного нрава Ильи.
Запал юноши начал понемногу стихать, он внимательно изучал округлое тонкое лицо девочки, и в какой-то момент взгляд его застыл на ее огромных лучезарных очах. Бездонные озера яркого синего цвета приковали взгляд юноши, и в следующий миг от его недовольства не осталось и следа. Взор Даши, трогательный, наивный, прелестный и чудный, завораживал и простил о любви и теплоте. Вдруг в душе Ильи поднялось странное желание не обидеть, а защитить девочку ото всех, укрыть ее, а в ответ увидеть в ее глазах радость. Юноша замер, не в силах отстраниться от нее, и отрицательно закачал головой, словно говоря себе, что он совсем не хочет защищать Дашу. Но его существо требовало другого: утешить девочку, ласково погладить ее по голове и сказать, что он ее старший брат и не даст ее в обиду.
От непонятного волнения, а еще более от своих неподвластных разуму желаний Илья напрягся и невольно выпрямился. Дернувшись с места, юноша почти отскочил от девочки и, громко стуча каблуками, выбежал из детской.
После стремительного ухода озлобленного брата, Даша подбежала к шкатулке и, открыв ее, с облегчением
