для того, чтобы я повторила свои показания в седьмой раз. Только записывать их будет уже следователь.
Я дождалась Верку, которая с большой охотой рассказывала о случившемся ментам, обильно сдабривая свой рассказ неформальной лексикой. Милиция, как мне показалось, благосклонно восприняла эти лингвистические экзерсисы.
Когда ее выпустили из подсобки, где производился предварительный допрос свидетелей, она уже почти отошла от ужасных впечатлений этого июньского утра.
– Ну что, – спросила Верка, – с тобой уже закончили?
– Да. А ты?
– Я тоже отстрелялась. Пойти нажраться, что ли? Нервишки в порядок привести…
Повинуясь какому-то внутреннему чувству, я поняла, что Верку из виду сейчас отпускать не надо.
– Тебе куда? А то я на тачке, могу подбросить.
– Никуда уже. Домой! Пошло оно все на хрен!
– Поехали, – и мы направились к моей автомашине.
По дороге Верка болтала без умолку. В основном это касалось пережитого. От Верки досталось всем: киллерам, ментам, продавцам, магазину, его хозяевам, его витрине, правительству, президенту, Центробанку и общему бардаку в стране.
– Надо же как меня подставили! Ты же знаешь, я в основном шмотки возила!
Да, я вспомнила, как мы с ней познакомились. Год назад, решив обновить свой гардероб, в том числе и нижнее белье, пострадавшее в единоборстве с одним не в меру горячим молодым человеком, я посетила центральный вещевой рынок города. Верка запомнилась мне разнообразием продаваемых товаров для женщин. Товары были среднего качества, но Верка обладала даром необыкновенной говорливости и умением довести покупателя до нужной кондиции. В этом она была виртуозом. Я думаю, что это ее жизненное призвание. Я периодически заходила к ней на рынок, кое-какие вещи она привозила мне на заказ. Она была одним из первых челноков в городе, людей, которые мотались в Турцию и наполняли российский рынок продуктами бурно развивающейся турецкой экономики. Вещи, входящие у нас в моду, первыми появлялись именно у Верки, которая продавала их намного дороже, нежели они стоили потом.
– Занималась бы шмотками и занималась. Я на одних бабах нехилые бабки делала, – сама того не понимая, скаламбурила Верка. – А тут подвинтили бизнес, твою мать!
– Какой бизнес? – следя за дорогой, равнодушно спросила я.
– Так, золотишком попросили помочь. Чуть не пришили, уроды!
– Слушай, а кому это было надо?
– А хрен его знает, кому. Конкурентам, наверное! Козлы вонючие! – снова ударилась в матерщину Верка.
Я не хотела форсировать события и решила выяснить подробности Веркиного бизнеса в более спокойной обстановке. Сегодня Верку лучше не трогать, все равно ничего особо полезного из нее не вытянешь. Напиваться с ней мне явно не хотелось и, высадив торговку около ее подъезда, я поехала дальше, разбираться в амурных делах жен «новых русских».
