М. П. Погодину в августе 1854 года.
В тот летний период были исследованы территории в районе валов Переславля-Залесского, несколько курганных групп в Переславском, Ростовском и Угличском уездах, и ещё очень значительное, как потом оказалось, городище на берегу р. Сары, неподалеку от Ростова Великого.
Там была раскопана центральная часть поселения и четыре кургана в расположенном неподалеку могильнике.
В зимний период 1854—55годов А. П. Савельев занимался составлением отчёта о раскопках, который затем был опубликован частично в Журнале Министерства народного просвещения, частично в местной ярославской печати.
Получилось, что за четыре сезона было исследовано около 8000 курганов и несколько поселений. Казалось бы, – огромная работа, однако многие современники, да и более поздние учёные отнеслись к такой деятельности довольно прохладно. В вину исследователям вменялась несовершенная методика работ и плохая документация. Как писал по этому поводу в 1905 году авторитетнейший учёный того времен А.А Спицын «грандиозные раскопки 1851—1854 гг. в Суздальской области будут долго оплакиваться наукой»
Тем не менее, Уваров был доволен проделанной работой.
В 1872 году вышла в свет его знаменитая книга «Меряне и их быт по курганным раскопкам», в которой он представил раскопанные курганы как мерянские. И хотя вскоре выяснилось, что большинство курганов принадлежало не мере, а ассимилировавшим мерю, славянам, и А. С. Спицын продолжал остро полемизировать по тем раскопкам с Уваровым, всё же ряд исследователей высоко оценили труд учёного и его соратников.
Голоса в их защиту раздавались и в современном научном мире. «Не было чертежей и планов? – говорили их защитники, – но тогда этого не делал никто. Другая же документация, о которой всё же имелись свидетельства, могла быть утрачена при хранении экспонатов, часто при этом перемещаемых по различным музеям»
К достоинствам же тех первых исследователей отнесена была добротная их программа, использование при этом летописей, известий арабских путешественников, материалов былых раскопок на других территориях.
Определённым вкладом их в изучение мерянской культуры отмечено было ещё и правильное определение ими как мерянских, главных, этноопределяющих украшений женской части этого народа, – втульчатых височных колец и треугольных подвесок…
К положительному моменту, пожалуй, стоит ещё отнести сам факт открытия мерянских вещей и привлечение внимания учёного мира к проблеме мерянских древностей, до того бывших как бы тайной за семью печатями.
Тот же А. С. Спицын, скептически смотревший на перспективы изучения культуры мери в её летописных землях, полагавший, что меря покинула их, отступая перед славянскими переселенцами и задерживаясь на время лишь небольшими группами, также внёс свой определённый вклад в полевое изучение финно-угорского наследия.
В 1895 году
