как она любит его. Так думала она, не подозревая, что двадцать лет назад, сидя рядом с мужем в салоне новеньких «Жигулей», другая такая же чистая и наивная женщина воздавала благодарность судьбе за столь щедро отмеренное ей счастье.
Автомобиль мчался по мокрому шоссе, увозя Леру все дальше от того места, где она впервые обрела свой дом. Это расставание было сейчас единственной тучкой на горизонте ее счастья. Но счастье было таким огромным, а тучка такая маленькая, что она никак не могла омрачить его.
Лера не знала, что в маленьком домике на тихой городской окраине тотчас после ее отъезда произошла еще одна встреча. Но в этот раз Валерьян Ефимович не подходил к окну, никого не высматривал и не раздумывал, открывать ли ему дверь. Гостья вошла бесшумно, не дожидаясь приглашения. Внезапно представ перед Валерьяном Ефимовичем, она устремила к нему холодный бесстрастный взгляд. В тот же миг он почувствовал, как этот холод пронизывает его насквозь. Он смотрел на гостью, окруженную ореолом голубоватого свечения, и ему казалось, что отведи он взгляд хоть на миг, она исчезнет, потеряв над ним власть. Но вместе с тем он был не в силах это сделать.
Страшно ли ему было покидать этот мир в полном одиночестве, или же он безропотно и покорно принял свой жребий, никто никогда не узнает.
8
Впервые за последнюю неделю, выглянув из-за туч, солнце озарило унылую картину. Соскучившись по свету и теплу, природа нежилась в его раскосых лучах. В золоте и багрянце красовались деревья, разноцветным ковром укрылась под ними земля. Воздух наполнился горьковатым ароматом дымков, опалых листьев и осенних цветов. Красуясь пестрым одеянием, гордо поднимали кудрявые головки астры, георгины и хризантемы.
Но здесь цветы не смели радоваться жизни. Они склонились над могилой, печально вздыхая о том, с кем предстояло им разделить общую участь. Здесь даже птицы не смели нарушить вечный покой тех, кто по Божьей воле завершил свой земной путь.
– Благостно-то как, братик мой, а ты уже не видишь, – в очередной раз подлив масла в огонь, Софья Ефимовна окинула присутствующих беглым взглядом.
Их осталось немного, да и те расходились, бросая скорбные взгляды на сослуживца, друга и соседа, отныне упокоившегося в этой земле.
Стоя рядом с матерью у могилы Валерьяна Ефимовича, Лера ничего вокруг не замечала. Она чувствовала внутри себя страшную пустоту, словно из нее вынули сердце, оставив там зияющую черной болью дыру. Несмотря на то что мама держала ее под руку, ей было совершенно не на кого опереться. Она только сейчас поняла, насколько они с мамой отдалились друг от друга. Они и внешне были не похожи, и вели себя сейчас по-разному. Лера стояла как вкопанная, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Неподвижным был даже ее взгляд. Софья Ефимовна, почти на голову ниже дочери, постоянно сморкалась, терла глаза, исподтишка бросая на окружающих цепкие взгляды.
– Братик мой дорогой, – завела Софья Ефимовна, когда они с дочерью остались у могилы
