флакончик с травяным сиропом, якобы успокаивающим нервы – но скорее просто отупляющим.
Глоток приторной сладости с аптечно-травяным вкусом. Потерпеть, пока подействует. Минут двадцать, всего двадцать минут…
Уходит острота чувств. И приходит пустота. А она пугает намного сильнее, чем тоска и боль. Все не так…
Страх. Одно из тех чувств, которые ну никак не пожелаешь испытать лишний раз. Но тут…
Лучше уж страх, чем эта пустота. Чем давящее чувство предательства, которое непонятно чем можно объяснить – кого и каким образом предает Ольга, просто пытаясь обыкновенно прожить свою обыкновенную жизнь? Просто прихлебывая ново-пассит, когда уж совсем невмоготу?
И некто (или нечто?) постарался на славу, чтобы довести интенсивность страха до утраты инстинкта «всё-как-у-всех», заменяющего современному обитателю «каменных джунглей» инстинкт самосохранения.
И Ольга уже почти готова была от всей души благодарить эти неведомые силы, заставившие ее как бульдозером пройтись по своей размеренной и скучной жизни. Так ее, вдребезги, в обломки. На свалку. Отсортировав вредный для природы мусор. Ольга искренне надеялась, что этот «мусор» и вправду остался в городе. Там, за спиной, во многих сотнях километров пути – похоже, что без перспективы возврата.
Да, ей было страшно. До одури, до дикого сердцебиения страшно. Но так она хотя бы чувствовала себя живой.
Впереди – неизвестность, верно. Зато позади – до того тошнотворная «известность», что при мысли о возможности возвращения назад волком хочется взвыть.
Волком…
Наконец-то завершена изматывающая «скачка» наперегонки с клубами пыли. Дорога выкатилась из полосы деревьев в поле и через пару километров расщепилась надвое, как выбеленная временем сухая ветка. Одно из ответвлений побежало дальше в глубь долины, а второе, словно бы утомившись от собственной тряски и ухабистости, свернуло вправо и нырнуло в гостеприимно распахнутые ворота туристического лагеря. Синяя «тойота», мелко подрагивая боками на щебенчатой «стиральной доске», последовала за ним, вкатилась под арку с выложенным из резных деревянных букв названием турбазы и замерла в оседающем бледно-желтом пыльном облаке.
Ольга выключила зажигание и, выбравшись из машины, со стоном выгнула спину и потерла поясницу. Она провела в дороге почти двое суток, и последние шесть часов окончательно вытрясли из нее дух. Завершающие путь семьдесят километров были воистину ужасны, но именно это и сделало данную турбазу Ольгиной целью – можно было надеяться, что в такой труднодоступной глуши, да еще и не в сезон, народу будет немного.
Ольга направилась к домику администрации турбазы, с крыльца которого ей навстречу уже спускалась полноватая женщина в широкополой соломенной шляпе с вылинявшим бумажным пионом, в широченных цветастых брюках и желтой футболке
