отложил свиток с жалобой и побарабанил пальцами по столу.
– Ну-с, мастерица Снофф, что скажете в свое оправдание?
Снофф смиренно пожала плечами. В огромном кресле она чувствовала себя бабочкой под лупой ученого.
– Ничего. Это нелепая случайность, и я сама не могу поверить, что допустила…
– Что допустили раскрытие тайны сновидений. А я напомню строчки из клятвы, которую вы приносили: «…и пусть лучше я потеряю правую руку, чем раскрою доверенную мне тайну сна, ибо…»
– «…ибо нет, не было и не будет ничего сокровеннее сна». Я помню, дядя, – вздохнула Снофф, – и оправдаться мне нечем.
Мастер Люциус снял очки и из сурового верховного магистра Гильдии сновидений превратился в родного и домашнего дядюшку Лу. Он сокрушенно покачал головой.
– Послушай, Лисёнок, я знаю тебя лучше, чем ты сама, – проговорил он тихо. – Ты будешь винить себя больше, чем все остальные, вместе взятые, и это для тебя самое суровое наказание. Будь моя воля, я просто отпустил бы тебя с миром. Но есть правила Гильдии.
«Лисёнок, – подумала Снофф с горечью. – Чуть что, называет меня Лисёнком, как в детстве».
– Знаю, не маленькая, – пробурчала она, забираясь с ногами в кресло.
– Вряд ли совет Гильдии лишит тебя звания мастера. Но и прощения не жди. У тебя, девочка моя, достаточно завистников даже среди старших магистров. Кое-кто, – Люциус усмехнулся в бороду, – до сих пор не может забыть, как ты заткнула его за пояс на выпускном экзамене… А кое-кому кажется, что я засиделся в кресле верховного магистра. Скорее всего, они потребуют, чтобы тебя лишили права на работу. На год или два… Или запретили работать в Столице.
– Ну и пожалуйста, – обиженно фыркнула Снофф. – Уеду на море. В Тафос. Там тепло…
– Не лги себе, Лисёнок. Мы оба знаем, что с твоим талантом в провинции ты заскучаешь. Я добьюсь, чтобы наказание заменили штрафом в пользу пострадавших. И это все, что я могу для тебя сделать. Прости, но помочь деньгами не смогу: каждый скажет, что ты откупилась моим золотом, и тогда плакало мое кресло магистра, а сместят меня – достанется и тебе. Придется самой выложить кругленькую сумму.
– Штраф я заплачу, – повеселела Снофф, – клиентов у меня много, есть кое-какие сбережения в гномьем банке…
Горько усмехнувшись, дядюшка Лу позвонил в бронзовый колокольчик.
– Марк! – позвал он.
На пороге, листая бумаги, появился секретарь.
– Выз-зывали, маги… – Юноша поднял голову и подавился последними буквами. Каждый раз, встречая Снофф в гостях у верховного магистра, он отчаянно смущался и, пламенея ушами, ронял из рук все, что в них оказывалось. Дядюшка прятал улыбку в пушистые усы, а Снофф картинно закатывала глаза. Впрочем, сегодня им обоим было не до шуток.
– Марк, принеси-ка документы по делу мастера… Как его звали? Кримерс? Крамерс?
– К-крамремс, сэр.
– Точно,
