где во мраке пищат крысы и глухо бряцают цепями души заморенных узников.
– Да, мне тоже нравится, – раздался голос из-за спины.
Снофф вздрогнула и обернулась. Хозяин кабинета – а это, несомненно, был он, – казался человеком скорее молодым, хотя определить его возраст Снофф бы не взялась: то ли глаза его видели слишком многое, то ли служба в Канцелярии добавила седых волос. Перебирая на ходу бумаги, он быстрым военным шагом прошел к своему креслу.
– Очень нравится, – повторил он, усаживаясь за массивный ореховый стол. – Особенно вид на море из окна. Жаль, некогда любоваться. Изыскатель Бернард, – представился он. – Если быть точным, старший изыскатель по особо важным происшествиям. Итак, мастерица Снофф, вы ведь понимаете, почему здесь оказались?
Он чуть наклонил голову, внимательно следя за собеседницей.
– Не имею ни малейшего понятия, – покачала головой Снофф, которая к этому моменту уже совладала со своими чувствами. – Но я читала, что так начинают все допросы, чтобы преступник сам себя выдал. Вынуждена вас огорчить, – Снофф развела руками, – я ни в чём не виновата.
– Ну что ж, раз вы такая начитанная… – сдержав улыбку, изыскатель достал из-под стола и поставил перед ней пустую бутылочку. – Узнаете?
– Похожа на одну из моих, – не стала отрицать Снофф. – Это из стекольной мастерской Фергюссона, их заказывают все мастера сновидений, аптекари, парфюмеры…
– …а вот что нам удалось собрать на донышке, – продолжил изыскатель и выложил на стол два тончайших стеклышка. Между ними темнела крошечная капля.
У Снофф похолодело внутри. Она осторожно взяла стекла двумя пальцами, посмотрела на свет. В черно-фиолетовом пятне знакомого оттенка застыла пара искорок.
– Как вы понимаете, в бутылке был сон. Кошмар, если быть точным. Наши эксперты в один голос утверждают, что этот кошмар – ваш, мастерица. Вы ведь лучше меня знаете, что у каждого мастера сновидений свой, если можно так выразиться, почерк. И для суда единодушное мнение экспертов будет неопровержимым доказательством. Хотите подсмотреть? Прошу вас.
Все еще не понимая, при чём здесь суд, Снофф торопливо разъединила стекла и прижала одно из них ко лбу. Перед глазами замелькали образы, в сердце тоскливо защемило.
– Мой… – признала Снофф, усилием воли прогоняя мерзкое ощущение кошмара. – Но любой мастер может сделать и продать кошмар. В этом нет ничего незаконного! Покупатель сказал, что ему просто надоела спокойная жизнь, вот он и…
«Нет, – вдруг поняла мастерица. – Он сказал совсем иначе».
Изыскатель забрал стекла.
– Купленный у вас кошмар, мастерица, развели специальным составом, усиливающим его действие, и добавили в одно из водохранилищ Столицы.
– Нет-нет, – с облегчением рассмеялась Снофф. – Не знаю, чего они хотели добиться, но это совершенно безопасно. Можно выпить хоть сто снов,
