счастья». Элиот не мог припомнить, когда в последний раз ощущал себя счастливым. Он сделал мановение кистью вниз, и воспроизведение аудиокниги приостановилось.
Диспетчер объявляла следующую станцию – «Бродвей – Лафайетт-стрит». Всё внутри сжалось в комок. В груди кольнуло. Дыхание застыло. Неведомая тревога одолела мужчину. В следующее мгновение она переросла в дикую эйфорию. Элиот допытывался до природы этого ощущения, но не находил его истоков. Электропоезд остановился. Элиот с усиленным вниманием вглядывался в лица входящих пассажиров, пытаясь отыскать нечто неведомое для самого себя. Каждый раз, когда он проезжал мимо станции «Бродвей – Лафайетт-стрит», какое-то воспоминание копошилось в его подсознании, но никак не могло прорезаться. Элиот интуитивно чувствовал, что что-то произошло или должно было произойти именно на этой станции. Он подозревал, что это ощущение связано с потерянным отрезком его жизни.
Когда Элиот вышел из метро на станции «Проспект-парк», на улице уже воцарились сумерки. Он пересек парк узкими тропками, где на него сквозь кроны лип струился теплый свет уличных фонарей, и вышел на Истерн-Паркуэй, а оттуда до дома оставалось не более десяти минут.
Элиот жил в Бруклине, на углу Линкольн-плейс и Вашингтон-авеню, в аккуратном пятиэтажном браунстоуне из красного и серого кирпича, которые вместе создавали в фасаде здания ромбовидную мозаику. Жилище было расположено хорошо: неподалеку находился Проспект-парк, Бруклинский ботанический сад, Бруклинский музей и публичная библиотека, а прямо напротив дома – бакалейная лавка United, алкогольный магазин Liquors and Wine и гастроном Key Food.
Элиот был талантливым программистом и за свою работу получал достойное вознаграждение, в полной мере покрывавшее его неприхотливые нужды. Часть средств он тратил на покупку акций сетевой компании, занимающейся производством экологически чистой бытовой химии, а остальные свободные деньги клал на сберегательный счет в Банке Америки и за несколько лет работы в передовой американской IT-компании скопил достаточно для покупки хорошенькой квартиры на Манхэттене. Однажды он всерьез задумался об этом предприятии, но вскоре оставил его, так как не был готов к многочисленным хлопотам, которые сопровождают продажу квартиры и переезд. Перемены пугали Элиота. Он был приверженцем однообразия, которое дарило стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Он любил свою жизнь за ее размеренное, плавное течение, не предвещающее никаких потрясений.
Гастроном встретил Элиота незатейливой мелодией, напоминающей те, что обычно играют, когда звонок в режиме ожидания. Мужчина побросал в тележку несколько пачек замороженных овощей, взял сыра, яиц, зелени, риса и фасоли. Провизия обошлась в 33 доллара.
Купив необходимые продукты, он заглянул в Liquors and Wine и взял бутылку Джима Бима. Наличных не осталось, так что он приложил к терминалу правое запястье и расплатился со счета электронного кошелька VOID.
Холостяцкое жилище Элиота было безликим. Стены окрашены
