камней, монополия на которые лишь у магических гильдий, и то по той лишь причине, что только они регистрируют новые телепорты. Но ведь это может сделать любой. Не только маги.
– Да, я об этом не подумал, – согласился с ним Нуракос, – сделаем. Еще что-то?
Его собеседник задумался, а потом помотал своей массивной головой и сказал:
– Нет, только ждать. Но как мне кажется, ждать нам долго не придется.
И этот непонятный гость главы Гильдии темных стражей, так же как и появился, внезапно растворился в воздухе.
– Будем ждать, – решил демон, оставшийся в одиночестве.
Глава 4
Один из нижних планов реальности. Планета Аррах.
Анклав Релак. Дворец лорда-повелителя Релака.
Малый зал советов
– Ну как, ты переговорила с отцом? – спросил Релак у своей жены спустя несколько часов после предыдущего их семейного совета. – Он не откажется нам помочь?
– Да, тем более он хочет увидеть меня и детей, – ответила она, – жаль, что все не сможем съездить к нему. Последний раз мы встречались с ним десять лет назад, и то, он тогда не видел наших мальчиков, с нами была только Тея.
И Ассай замолчала, вспоминая события, произошедшие в то их прошлое посещение Лесного княжества.
– Хорошо, что их не было с нами, – жестко произнес ее муж, – никто не знает точных целей напавших на посольство империи Ларгот. Возможно, не поздоровилось бы и остальным принцам королевских кровей, присутствующим там. Ведь напали только на того единственного мальчика, что на момент церемонии был в столице. Ни твоего старшего брата, ни старшего брата пропавшего принца, ни наших парней там не было. Так что я считаю, пусть все будет так, как произошло.
И Релак сам задумался о произошедшем.
Они старались не вспоминать тех странных, жутких и непонятных событий, что произошли тогда. И это было не только потому, что они хоть и косвенно, но достаточно сильно отразились на их прохладных и настороженных отношениях как с самим Лесным княжеством, так и с империей Ларгот, но и потому, что эти события каким-то неестественным образом повлияли на способности Теи. Именно после них и проявился в полной мере ее дар оракула. Но как точно это было связано и насколько те произошедшие события могли подействовать на хрупкую психику девочки, никто сказать не мог.
Однако Тея после произошедшего практически на два года замкнулась в себе и не говорила ни с кем.
И только год и одиннадцать месяцев спустя она вышла из своей спальни к обычному ежедневному и ничем не примечательному завтраку, посреди недели, притом сделала она это вовремя, что поразило всю ее семью, как раз присутствующую в трапезной.
И еще больше она удивила их своей первой произнесенной фразой за это долгое время молчания.
– Он жив, – все, что сказала тогда Тея.
Но именно
