style="font-size:15px;"> – Тогда кто толкнул её в воду? – спросил Пикто.
– Тот, кто перед этим ослабил её, отравив ядом. Тот, кто, возможно, желал власти больше всего, – предположил Кэмбис.
Они все уставились вниз на Вессанэсс, раздающую сладости маленьким детям.
– Но разве корона не должна была защитить её, даже в бессознательном состоянии? – спросила Сэл, пошатываясь от бессилия.
– Корона защищает своего носителя, но по мере возможности. Она не средство от всего, а просто своевременная помощь. А то, что говорят вокруг, в том числе Вессанэсс, что, мол, корона делает носителя непобедимым, – это полная чушь. Слух для устрашения врагов, да и только, – усмехнулся Кэмбис.
В камерах, во всех, кроме камеры Сэл, проскрипели двери, и пленники отпрянули от оконец. Минуты две Сэл не слышала никаких голосов, словно их там и не было или же они ей померещились, но потом пленники вняли её беззвучным мольбам.
– Победа! – произнёс Кэмбис. – Наша госпожа не забыла про нас.
– Это точно! – отозвались остальные.
– Она, через своих скрытых пташек, передала нам тифиловый хлеб. Ты слышишь, Сэл?! – спросил радостный Кэмбис.
И Сэл с радостью отозвалась.
– Ты тоже не умрёшь с голоду! – продолжал Кэмбис, когда уже остальные заключённые уплетали хлеб за обе щёки.
Он, надломив красную горбушку, высунул руку из окна, чтобы передать ей.
– Держи, Сэл! – приободрённо прикрикнул. – Удача, такая удача.
Сэл ослабленно улыбнулась. Этот новый поворот витиеватой судьбы вселил в неё новое зерно надежды. И она, просунув руку в оконце навстречу Кэмбису, вновь обрела хоть и крупицу, но веры. И даже шипы на оконной решётке, колющие и ранящие её, не могли остановить это раздутое, словно уголёк, желание жить.
Сейчас Кэ́мбис казался ей Богом. Тем, кто не позволит умереть. Но её радость была поспешной.
За ними, прямо из оконца зубатой башни Батура, в устройство, напоминающее подзорную трубу, наблюдал рихт Сайленский, что исполнял веленый его госпожой приказ. Он, вставив пару стрел в свой начищенный арбалет, не стал тратить и минуты на наблюдения и тут же выстрелил в мельтешащую цель.
Стрелы, прилетевшие со свистом, словно пули, вонзились в стену недалеко от руки заключённого, так что пленники не успели понять, что происходит. Две других насквозь пробили его кисть, пригвоздив длань Кэмбиса к стене Гастэрота. И пленник, прожжённый сильной болью, как раскалённым тавром, заорал.
– Нет!
Зажатый кистью тифиловый хлеб залился его же алой кровью, а толстая стрела, воткнувшаяся в стену, не поддавалась никаким усилиям вытащить её.
Этот внезапный крик привлёк внимание всех тех, кто находился под Гастэротом, и даже самой королевы.
Сэл, испугавшись последующих стрел, отпрянула от оконца, упав прямо коленями на каменный пол.
– Я не отдам вам хлеб! – прокричал Кэмбис в попытках засунуть
