это будет не особенно сложно, – подтвердил шеф. – Номер, с которого поступали эти звонки, у вас сохранился?
– Э-э? – Рестаев озадаченно посмотрел на него.
– Хотите сказать, вам звонили с разных номеров? – решил помочь Баринову Гошка.
– Да откуда же я знаю? – растерянно моргнул клиент. – Я для этого к вам и пришел, чтобы вы определили…
Мой любимый шеф и не менее любимый напарник переглянулись и требовательно уставились на меня, намекая, что пришло мое время перехватить инициативу в разговоре. Они предпочитают иметь дело с клиентом адекватным, деловитым, быстро и четко отвечающим на вопросы, настроенным на работу.
А когда клиент начинает вот так «тормозить», вне зависимости от причины – это может быть и общая непривычка к логическим рассуждениям, и растерянность от неудобной ситуации, и даже банальная истерика, – в разговор вступаю я. Привести клиента в рабочее состояние – это входит в мои служебные обязанности, и педагогическое прошлое весьма в этом помогает.
Я деликатно кашлянула, привлекая внимание Рестаева:
– А вы дайте нам телефон, мы сами посмотрим и все определим.
Мой доброжелательный тон почему-то не понравился Андрею Борисовичу.
– Как я вам его дам? Я здесь, а телефон дома, – обиделся он.
– Я имею в виду сотовый, – немного растерялась я. – Вам ведь на сотовый звонили?
– Я не держу сотового, – еще более обиженно произнес он. – У меня нет времени постоянно отвечать на глупые звонки.
– А-а… а как же? Как же вам звонили?
Рестаев одарил меня таким взглядом, что не осталось сомнений – если здесь кто и «тормозит», то это я.
– Неужели непонятно? – с видом великомученика продолжил он. – Я принципиально не пользуюсь всеми этими новомодными гадостями, и мобильным телефоном в том числе. У меня есть домашний телефон, и этого вполне достаточно. Все, кто со мной общаются, знают, что примерно с двух до пяти я дома. Кто хочет со мной связаться, звонит в это время.
– А, значит, вам звонили на домашний телефон, – зачем-то уточнила я очевидное. И добавила: – Причем звонил человек, которому известны ваши привычки.
– Ему многое обо мне известно. – Теперь в голосе режиссера явственно слышалась горечь. – Судя по тому, что он говорит… или она? Хотя, наверное, все-таки мужчина, потому что выражения такие… не представляю, чтобы женщина позволяла себе такие вульгарные обороты.
– А на домашнем телефоне определителя номера, насколько я понял, у вас нет, – без особой надежды поинтересовался Александр Сергеевич.
– Я консерватор, – гордо откликнулся Андрей Борисович. – У меня аппарат старого образца, даже не кнопочный, а дисковый. Не думаю, чтобы к нему можно было подключить нечто подобное.
– Подключить-то, положим, можно… – пробормотал Гоша. – Но это половина дела.
– Почему?
