Любить иных тяжелый крест…. Борис Пастернак

      Здесь прошелся загадки таинственный ноготь.

      – Поздно, высплюсь, чем свет перечту и пойму.

      А пока не разбудят, любимую трогать

      Так, как мне, не дано никому.

      Как я трогал тебя! Даже губ моих медью

      Трогал так, как трагедией трогают зал.

      Поцелуй был как лето. Он медлил и медлил,

      Лишь потом разражалась гроза.

      Пил, как птицы. Тянул до потери сознанья.

      Звезды долго горлом текут в пищевод,

      Соловьи же заводят глаза с содроганьем,

      Осушая по капле ночной небосвод.

      Грудь под поцелуи, как под рукомойник!

      Ведь не век, не сряду лето бьет ключом.

      Ведь не ночь за ночью низкий рев гармоник

      Подымаем с пыли, топчем и влечем.

      Я слыхал про старость. Страшны прорицанья!

      Рук к звездам не вскинет ни один бурун.

      Говорят – не веришь. На лугах лица нет,

      У прудов нет сердца, Бога нет в бору.

      Расколышь же душу! Всю сегодня выпень.

      Это полдень мира. Где глаза твои?

      Видишь, в высях мысли сбились в белый кипень

      Дятлов, туч и шишек, жара и хвои.

      Здесь пресеклись рельсы городских трамваев.

      Дальше служат сосны. Дальше им нельзя.

      Дальше – воскресенье. Ветки отрывая,

      Разбежится просек, по траве скользя.

      Просевая полдень, Троицын день, гулянье,

      Просит роща верить: мир всегда таков.

      Так задуман чащей, так внушен поляне,

      Так на нас, на ситцы пролит с облаков.

      Приходил по ночам

      В синеве ледника от Тамары.

      Парой крыл намечал,

      Где гудеть, где кончаться кошмару.

      Не рыдал, не сплетал

      Оголенных, исхлестанных, в шрамах.

      Уцелела плита

      За оградой грузинского храма.

      Как горбунья дурна,

      Под решеткою тень не кривлялась.

      У лампады зурна,

      Чуть дыша, о княжне не справлялась.

      Но сверканье рвалось

      В волосах, и, как фосфор, трещали.

      И не слышал колосе,

      Как седеет Кавказ за печалью.

      От окна на аршин,

      Пробирая шерстинки бурнуса,

      Клялся льдами вершин:

      Спи, подруга, – лавиной вернуся.

      Для этой книги на эпиграф

      Пустыни сипли,

      Ревели львы и к зорям тигров

      Тянулся

Скачать книгу