уже оказалась у пологого берега покрытой ледяной коркой с краёв, но бодро бегущей по центру, широкой, полноводной незамерзающей Волокеи. Решено было сделать тут привал. Воины принялись всматриваться вдаль, надеясь разглядеть цель столь долгого их похода, но Караим было не видать; густой туман плотно окутал реку.
– Н-надо отметить наше прибытие! – Емельян, за прошедший час захмелевший ещё больше, достал с одного из своих тяжеловозов непочатую бутыль вина и попробовал её откупорить, но та упорно не поддавалась. Тогда, недолго думая, он извлёк тонкий стилет из-за пояса да лихо (так, по крайней мере, казалось ему самому) снёс у сосуда горлышко, слегка не рассчитав при этом траекторию удара и умудрившись чиркануть кончиком ножа по крупу стоящей перед ним тягловой лошади. Та заржала от боли и инстинктивно дёрнулась в сторону, оступившись да вылетев на покрытую тонкой наледью кромку воды, после чего тут же оказалась подо льдом. Хорошо, что произошло сие неприятное происшествие у самого берега, где было ещё неглубоко, потому рабочий конь провалился лишь по грудь, но застрял крепко; испуганно заржав, он попытался было выкарабкаться сам, но лишь ещё больше завяз во льдах да речном иле, что толстенным слоем покрывал дно Волокеи. Тюки с хмелем, надёжно закреплённые на спине несчастной лошадки, лишь усугубили положение бедной животинки. Под их весом ноги тяжеловоза ещё больше увязли в илистом дне.
– Ой!.. А что это она, а?.. – Емельян понял, что в очередной раз набедокурил.
В наступившей тишине, прерывающейся лишь жалобным ржанием попавшего в смертельную ловушку животного, воины Святослава неодобрительно переводили взгляд с испуганно вжавшего голову в плечи, растерянно хлопающего глазами племянника князя с бутылкой вина в руках на застрявшего в наледи и тине коня.
– Ай, молодца! – ехидно хмыкнул, наконец, Мирослав. – «Прибытие отметил с размахом», так и начеркай в письменах своих, летописец ты наш!..
– Да я не знаю, чего это с ней…
– Действительно, и что же произошло? Без бочки медовухи не разобраться, – усмехнулся Яромир.
– Емеля, я одного не могу понять: как ты вообще на свет белый смог вылупиться без происшествий, а?! – Ратибор угрюмо смотрел на съёжившегося Емельяна. – Или всё-таки, когда ты выползал под ясные очи Создателя, избу таки развалить умудрился, где тебя рожали?..
– Ратик, не ругайся…
– Заткнись, а то зашибу! Не доводи до греха!
– Молчу, молчу… Животинку бы вот только спасти! Замёрзнет ведь сейчас…
– Хорошо хоть, не о пойле своём в первую очередь переживаешь! – Ратибор принялся раздеваться.
– Ты чего собрался делать?! Лезть туда?! Ты что, рассудка лишился?.. – Емельян в сомнении покачал головой, слегка протрезвев и даже прекратив заикаться. – Холодрыга-то какая!..
– Ну, силой мысли я пока не научился коней из трясины выуживать, уж не серчай, Емеля, – Ратибор скинул с себя одежду и в чём мать родила зашёл в промёрзшую речушку, как
