Любовь и оружие. Рафаэль Сабатини

      – А есть ли путь к спасению, Гонзага? – спросила она после паузы.

      Пауза эта пришлась очень кстати. Гонзага лихорадочно искал выхода. Поэт, он обладал быстрым умом и ярким воображением. И его осенило. Дельная мысль вызвала вторую, третью, и нескольких мгновений хватило ему, чтобы придумать план, исполнение которого ставило крест на намеченном союзе Баббьяно и Урбино.

      – Думаю, – проговорил он, уставившись в землю, – я знаю, что нужно делать.

      У Валентины загорелись глаза, дрогнули губы, она придвинулась к Гонзаге.

      – Скажите мне, – голос ее дрожал от нетерпения.

      Гонзага положил лютню на скамью рядом с собой, подозрительно огляделся.

      – Не здесь. Во дворце Урбино слишком много ушей. Не соблаговолите ли прогуляться со мной по саду? Там я вам все и скажу.

      Поднялись они одновременно, так снедало Валентину нетерпение. Переглянулись. И бок о бок спустились с террасы в сад по мраморным ступеням. Долго шагали молча средь удлинившихся теней: день уже клонился к закату. Гонзага подбирал нужные слова, Валентина ждала. Но не выдержала и первой нарушила молчание, вновь спросив, что же он придумал.

      – Мадонна, – ответил Гонзага, – я предлагаю открытое сопротивление.

      – Я сразу выбрала этот путь. Но куда он меня приведет?

      – Я говорю не о словах. Одними протестами, топаньем ножкой, заявлениями, что замуж за Джан-Марию вы не пойдете, тут не обойтись. Слушайте, мадонна! Вам принадлежит замок Роккалеоне. Едва ли в Италии найдется более неприступная крепость. Если в достатке запастись провизией, небольшой гарнизон выдержит в нем и годичную осаду.