от этой пагубной привычки и после инфаркта, не хотел себя лишать одного из жизненных удовольствий, чувствовать ограничения, налагаемые возрастом и болезнями.
Нежелание терять «качество жизни», а Кожухов любил жизнь во всех её проявлениях, было, по-видимому, его принципиальной и очень мужской позицией.
…А потом была ещё гражданская панихида в Актовом зале. Присутствовали ректор А.Д.Боборыкин, проректоры, представители других вузов. Были речи… Один из выступающих, помню, посетовал: мол, у Юрия Вячеславовича была своя, и очень интересная концепция русской истории, но он не успел её опубликовать. Такова была вся его заполненная, переполненная рутинными заботами жизнь – на заветное, вымечтанное не хватило времени…
У нас в стране, к сожалению, не принято беречь людей. Тоже своего рода историческая традиция. Если человек «тянет» воз – будут добавлять ещё и ещё, пока не надорвётся. А ведь Кожухов был не только талантливым исследователем (и мог бы на научном поприще сделать гораздо больше), но и умелым администратором, и выдающимся специалистом по педагогике взрослых. И в каждой своей ипостаси он выкладывался полностью. Как сейчас говорят, он «был успешен» во всех своих делах, все возлагаемые на него обязанности выполнял блестяще, испытывая равновеликий интерес и к науке, и к методике преподавания, и к администрированию… Да, всё успевал, но – какой ценой…
Однажды я беседовала о Кожухове с одним из ветеранов института. Этот почтенный человек, должно быть, таил на Юрия Вячеславовича давние обиды. Он резко отозвался об «административном рвении» старшего коллеги… Что ж, могу только повторить: каждый из нас – человек своего времени. Но при безусловном приоритете для Кожухова «дела» над «человеком», к людям он относился по-отечески, наставляя и помогая, как раньше говорили, «растил кадры».
Он был коренным герценовцем. С первых послевоенных лет и до смерти вся его жизнь связана с нашим вузом. Аспирантом, а позже – молодым преподавателем он жил на территории ЛГПИ, в общежитии. И его знали и ценили в институте все – и «лирики», и «физики». Последние – как многолетнего проректора.
У него было трое детей. Особенно Юрий Вячеславович любил младшего сына Вячеслава. И, конечно, пережил страшные дни, когда сухогруз «Механик Тарасов», на котором Вячеслав Юрьевич Кожухов служил в должности второго штурмана, попал в аварию (это случилось в феврале 1982 года). Спаслись немногие, в том числе и Кожухов-младший. Может быть, изношенное сердце Юрия Вячеславовича не выдержало – ведь фамилии спасённых стали известны не сразу…
Юрий Вячеславович Кожухов прошёл все ступеньки карьерной лестницы, но смог сохранить лучшие черты русского народного характера – прежде всего, доброту и простоту в общении. Это был народный профессор, народный проректор в лучшем смысле этого слова.
Он в каждом человеке видел личность, в каждом – выделял лучшие качества и в дальнейшем общении опирался именно на лучшее. В этом непростом умении тоже сказывался педагогический талант профессора Кожухова, умноженный на житейскую
