вновь. Она подолгу стояла у своих рисунков, додумывая какие-то мелкие детали, доводя их до совершенства. И чувство тревоги стало посещать её всё реже, сон стал спокойнее, появились аппетит и силы. Теперь её не волновало одиночество, не тяготило отсутствие цивилизации. Где-то далеко могла начаться третья мировая, обрушиться экономика или вспыхнуть смертельное заболевание, но Нику это совершенно перестало волновать. Изредка включая телефон, убеждаясь, что никаких сообщений нет, она вновь отключала его и убирала подальше, как дурное напоминание о внешнем мире и его проблемах.
Но восемь недель спустя, включив телефон, Ника увидела одно сообщение. Оно было послано ещё два дня назад. За это время она расслабилась, ожидая и в этот раз увидеть в сообщениях надпись «пусто». Номер она знала, но он не сулил ничего приятного. Чувство тревоги вернулось, и сейчас оно было гораздо сильнее, чем всё, что было раньше. Утроенное, оно обрушилось, заставляя сердце биться сильней и ускоряя дыхание. Закружилась голова, руки затряслись. Ника не могла заставить себя открыть сообщение из страха узнать то, что могло грозить не только её спокойствию. И лишь спустя полчаса она заставила себя его прочитать.
«Есть новости. Свяжись, как только выйдешь на связь».
О том, какие это новости, плохие или хорошие, нельзя было сказать. Тон сообщения был нейтральным, но сейчас Ника видела всё в мрачном свете. Она два раза сбрасывала набранный номер, пока ещё не было слышно гудков в трубке, и только в третий раз, стараясь успокоить растревоженные нервы, дождалась щелчка ответа на том конце.
– У тебя всё хорошо? – с беспокойством спросил женский голос. – Ты телефон отключила. Я начала волноваться.
Ника, подавив подступающие слёзы, дрожащим голосом тихо произнесла:
– Да, здесь хорошо. Со мной всё хорошо.
– Как погода? Надеюсь, у тебя есть всё необходимое, чтобы не замёрзнуть. Ветра там сейчас не самые приятные.
Ника перебила этот требующий этикета бессмысленный расспрос о погоде:
– Какие это новости?
Послышался вздох. Собеседница молчала буквально пару секунд, но это время для Ники растянулось на минуты.
– Боюсь, тебе не понравится.
***
После звонка Ника снова превратилась в свою тень. Еда не лезла в горло, сон с трудом приходил лишь к утру. Она подолгу сидела у окна с кружкой остывшего кофе, поглощённая своими мыслями. Будущее, ещё недавно казавшееся ей досягаемым и наполненным иллюзиями, снова ускользало из её слабеющих рук. Страх поселился где-то в груди и каждую минуту напоминал о том, что злой рок вот-вот настигнет её.
Этот остров, который в течение многих недель был её прибежищем, оказался не чем иным, как тюрьмой. С прекрасным видом на горы и океан, чистым и ясным воздухом, но всё-таки тюрьмой. Если бы Ника могла, то уже давно бы собрала чемоданы и, бросив пустынный остров,
