вновь вынул сигарету. Это означало, что он хочет передохнуть. Легкий шумок прошелся по аудитории. Кто ухватился за сигарету, кто за помаду, а кто умчался в уборную.
– Вы меня простите за кольцо, – смущенно промолвила Аталай. – Я-то, глупая, думала, вы хотите его присвоить.
– Зачем ему присвоить кольцо, дура? – постучал костяшками пальцев по лбу Ветеран в тельняшке. – Это же вещдок! Они и так нехило забурились… Братан, – обратился он к рассказчику, – снимаю перед тобой шляпу.
– Кепку, – поправил Бакинец.
– И заодно носки грязные, – презрительно зажала нос Гюлечка, – видно, ты их не менял после последней отсидки… Боже, как можно носить белые носки с черными туфлями? Что за извращенный вкус?
– Вот щас как сниму твои колготки…
– Ну все, хватит! – привычно стукнул ладонью Прилизанный. – Носки, колготки… Давайте еще труселя. Тут серьезная тема, а вы колготки.
– Ты что, все это время палец Ашота в холодильнике держал? – хмуро спросил Бакинец.
– В морозильнике.
– Тебе больше нечего спросить? – это огрызнулась Гюля.
Длинный потушил окурок, глотнул из рюмки и продолжил…
– Завод я оформил. Заплатил Гаянэ. Она очень удивилась и не хотела брать деньги в небольшой коробке. Но я ее убедил, что завод принадлежал Артуру, и что деньги пригодятся.
– Артур их всех ненавидел… – она оглянулась на Джулину комнату. Жена сегодня никак не просыпалась, потому все нервничали. – Это отец подвел его к этой черте со своими армянскими делами. Они постоянно ссорились.
– …
– Ненавижу его! Ненавижу их! Люди нормально жить хотят, а они все еще в мире грез. Древность свою откапывают!.. Господи, зачем я родилась в этой убогой стране?
– Ты свекра прости, он и так…
– Не могу. Мы собираемся в Америку. Там родня. Хочу, чтобы Стасик держался подальше от этой грязи.
– Думаешь, там чище?
– Мне все равно. Лишь бы подальше отсюда. После Артура и Джулии я тоже умру здесь от тоски.
– …
– Ты можешь с нами… – отводя взгляд, она нерешительно предложила.
– …
– Что тебя держит здесь после Джулии?
– Как ты это представляешь?
– Распишемся. Фиктивно, конечно… Господи, да какая разница! Первое время мне нужна будет поддержка. Я боюсь, Рафаэль… – она расплакалась.
Я неуклюже обнял ее, пытаясь успокоить. Уткнувшись мне в грудь, она еще долго ревела.
– Забудь… – после, вытирая глаза платком, выговорила. – Просто… просто мы в одинаковом дерьме. И дети… Кто лучше поймет?
– Все у тебя наладится, девочка.
– Уже нет… Ни у меня, ни у тебя…
Резко оттолкнувшись, она ушла, поникшая, оставив меня в оцепенении…
– Бедняжка… – вновь заревела Аталай. – Еще одна несчастная…
– А те люди? Ну те, которые должны были заменять Ашота Багдасаряна, пришли на завод? Вы сказали,
