И уселся ждать на диване. Что-то мне подсказывало, что она будет с минуты на минуту. Не ошибся.
Стукнула входная дверь, и она появилась на пороге бесшумно, вся такая лёгкая, ожидаемая. С венком из одуванчиков в волосах. Волосы тёмной пушистой волной по плечам. Глаза блестят, на щеках румянец, платье воздушное, белое. Красивая до одури. Прошла в зал, посмотрела на стол, улыбнулась, осторожно сняла венок.
– У нас на родине столько цветов нет, ваша планета куда богаче. Я потом возьму эти жёлтенькие с собой, можно?
– Ну, разумеется. Только вряд ли они сохранятся, завянут.
– Ничего страшного. Как они называются?
– Одуванчики.
– Как мило. О-ду-ван-чики… – протянула она, вновь надела венок и села ко мне на колени. Обняла, прильнула всем телом, я почувствовал её твёрдые груди и задохнулся от желания. Обнял в ответ, нашёл губами маленькое ушко, нежно поцеловал. Она издала вздох, схожий со стоном, прижалась ещё сильнее. Пахло от неё умопомрачительно, женским сильным телом, желанием, лесом, озером, цветами. И я потерял голову окончательно…
Она была ненасытна. Она сходила с ума от желания. Она обладала мной как одержимая, я входил в неё как в бездну, полную неземного наслаждения. Мы парили над этим миром, мы были выше неба и этой ничтожной вселенной, мы хотели жить ради нас и уносились на край света, чтобы вернуться и начать всё сначала. Ничто превращалось во всё и прахом осыпалось к нашим ногам, чтобы через мгновение собраться живительной влагой и окропить обнажённые тела. Она была прекрасна, она жила мной, любила и боготворила, что-то шептала на своём певучем языке, кричала в порыве страсти, и вместе с ней я не знал слово «усталость». Я отдавал себя без остатка, и когда, казалось, мир таял, как свеча, она возвращала меня к жизни одним ей известным способом. И я был ничуть не против того, чтобы это длилось вечно. И оно длилось, длилось и длилось…
Но почему всё прекрасное кончается так внезапно? Почему оно не может родиться бесконечным?
Я пришёл в себя на полу, на скомканном одеяле. В окна давно заглядывал день. Сколько же сейчас времени? И где Рика? Встать получилось с третьей попытки, меня шатало, голова гудела, и очень хотелось пить. Огляделся.
Стол, сервированный мною. Две бутылки вина возвышались в центре. Целые. Ваза с фруктами. Полная. Подсвечник с тремя свечами, длинными, не обгоревшими. Ужин при свечах так и остался во вчера, остался нетронутым. Ладно, это мы наверстаем, но где Рика?
Подошёл к столу, взял бутылку минералки, открыл и выдул сразу половину, давясь и задыхаясь. Руки дрожали. И тут обнаружил, что стою совершенно голый. Вот незадача. Вернулся к импровизированному ложу на полу, одежда разбросана как попало. Ничего не помню. Вернее, вижу и помню только её, всё остальное как в тумане. Лишь Рикана перед глазами. Вот она, любовь земная. В единственном экземпляре. Завернуть и отправить как особо ценный груз…
Кое-как
