хочешь, чтобы я его видел «мутным взглядом», Волчара?!
Поэт опять завёлся.
– Конечно же нет, дружище! Уже год прошёл, как ты это написал! Попробуй, съезди! Может, что-то изменилось? И у тебя появится второе, уже доброе произведение о нашем городе… Ленина!
– Тьфу… Дрянь какая… – то ли от слов собеседника, то ли от осадка на дне стакана ответил Поэт. – Так что, без хереса сегодня?
Собеседник утвердительно кивнул.
– Как без хереса? – Поэт отстранился и засмеялся. – Это же в своём роде допинг для меня! Не волнуйся, дружище! Одну бутылку на двоих мы с тобой сегодня ещё уговорим, и после этого можно будет отдохнуть! Но только – тебе! Мне ещё творить! Ноябрь – прекрасный месяц! Тут, в столице, уже холодно, и он навевает мысли о зимней стуже. А на юге – напоминает ушедшее лето! Ты слышал это?
И Поэт, став одной ногой на стул, слегка запрокинув голову, отведя правую руку в сторону, а левую засунув в карман бридж, бодро продекламировал:
На белом снеге оттиск лапок
Медлительных гусиных стад,
И звонче голос нежных маток
И смех косматых жеребят.
За сетью снежной паутины
Зимующий темнеет стог.
И, как старухи, горбят спины
Деревья вдоль больших дорог.
– Это я про ноябрь написал, почти десять лет назад… Но никто их не помнит и мало кто знает…
Он опять стал впадать в отчаяние, поэтому товарищ поспешил его перебить:
– Всё! Готовься к поездке в город на Неве! В течение месяца всё устроим! Я буду там, попрошу, чтобы Жорж и Лиза также подъехали! Тебе будет там хорошо, поверь!
Собеседник видел, что Поэт заколебался. Конечно, глядя на состояние последнего, трудно было предположить, что Поэт что-либо вспомнит завтрашним утром, но гость хорошо знал его, знал, что такие «отправные точки» в его мозгу заседают надолго.
Решил добить:
– И Она туда обязательно приедет!
Поэт метнул в его сторону быстрый, казалось, протрезвевший взгляд.
– Ты обещаешь, Волчара? Я с ней виделся третьего дня, и Она ничего не сказала о том, что мы сможем снова встретиться!
– Обещаю, дружище!
– Тогда я согласен. Вы мне все и даром не сдались, а вот Она… Не обижайся… После того как убили Лёшку, со мной опасно находиться рядом, тем более вам, моим друзьям! А Ей… Пусть Она погибнет вместе со мной! – И его глаза вновь заволокло пьяной пеленой.
– Одно прошу, – продолжил Поэт, – никаких гостиниц. Только квартира. Не менее чем в три комнаты, с паровым отоплением, горячей водой и просторной ванной. И чтобы в шаговой доступности от этого дома была кондитерская. Она очень любит сладкое, а Питер славится своими кулинарными изделиями. Прошу тебя… И чернила! В квартире обязательно должны быть чернила, ты слышишь?! Мне нужно писать…
К окончанию этого монолога Поэт уже опустился на диван, привалился к его мягкой спинке и стал засыпать. Голос
