поймать то, что меня привлекло. Взгляд скользил по поверхности, отыскивая раздражитель и, наконец, я нашла искомое. Свет, падающий на материальное, отличался от того же, проходящего сквозь меня. Я придавала ему новые характеристики, и свет, преображенный мной, обретал… цвет. Слепящая белизна свечения сменялась нежным искрящимся голубым светом. И этот цвет придавал дополнительное очарование жидкому. Интересно, а такой же цвет будет у твердого, сыпучего, мягкого, наконец? Крутанулась, отыскивая ближайший островок другой среды – и изумилась. Повернутая другой стороной, я преобразовывала свет в цвет иначе. Различные цвета плыли по поверхности и перетекали друг в друга, отбрасываемые мной. Что во мне меняет свет? Вернее, можно ли так же изменить материальное, чтобы оно менялось не только под моим воздействием? И снова мне пришлось погрузиться в основу и менять, менять ее суть, пытаясь заставить чуждое мне пространство быть похожим на меня. И оно послушно менялось и плавилось под моими руками, связи, заставляющие материальное держаться вместе, находили новые пути и прокладывали новые дороги к тому желанию, что я хотела воплотить. Я хотела видеть ту же голубизну, незамутненную плотностью материального, и жидкое подчинялось моему желанию, становясь легче и прозрачнее. Я хотела видеть твердое как можно более осязаемым, и оно подчинялось, становясь плотнее и тяжелее. Я хотела видеть разнообразие – и материальное уступало моим просьбам, – взаимодействуя и меняясь от этого. Простая нить, связывающая материальное воедино – множилась и расширялась, становясь сетью и обрастая слоями. Возникали точки соприкосновения от взаимодействий, прокладывались новые нити от движения, определялись новые узлы стабильности и ключевые точки взаимосвязей.
Вынырнув из процесса творения, я снова увидела два Объекта – один, прекрасный в своем многообразии и крутящийся, показывающий все стороны своего очарования. И другой – освещающий плоды моих трудов. Они прекрасны. Я хочу, чтобы такой красоты было больше! Я слишком устала быть в пустоте, теперь я могу это изменить. И, уже зная, как создавать копию однажды произведенного, я полностью отдалась творческому процессу воссоздания материального. Очнулась только, когда почувствовала, что мне что-то мешает. Открыв глаза, мне оставалось только тихо выдохнуть:
– Ой!
Все видимое пространство заполонили материальные объекты. Расходясь от меня, как источника копирования, они были везде, куда только я могла посмотреть, находясь в совершенно зажатом ими состоянии.
Собранные в одном месте, они сталкивались – разом, попарно и кучей, по отдельности врезаясь во все и отлетая, крошась и раскалываясь на огромные куски. Слова «ой» как-то маловато для произошедшего. Огорченно смотрю на учиненное побоище. Передо мной плавает океан осколков – больших и маленьких, сохранивших часть первоначальной формы и полностью утративших ее, некоторые до сих пор кружатся и сталкиваются,
