Доносились обрывки фраз: «…воды!», «гаси, гаси её!», «…пожалуйста, пожалуйста!».
– Надо уходить, – сказал Марко. – Там бегают, руками машут. Прорвемся под шумок.
– Тебе умыться надо, – сказала Алиса, не глядя на него.
– На себя посмотри, чумазая как черножо…
– Сале! – раздался охрипший от дыма голос. – Сале, при гостях не выражаются!
Госпожа Мария смотрела прямо на Марко и качала головой.
– Взрослый уже, в пятый класс пошел, а ведешь себя как маленький. Иди в свою комнату и вернись, когда будешь готов вести разговор вежливо.
Марко в очередной раз провел по лицу рукавом и часто заморгал. Булькнул горлом. И еще раз. Только с третьего из горла прорвался рваный смешок. Алиса сама почувствовала, как что-то спазмом сжимает глотку. Попыталась откашляться. Собственный смех вороньим граем покинул горло, смешался в воздухе со смехом Марко. Так они и стояли вдвоем, не глядя на друга, и сипло смеялись, пока Мика только взгляд переводил с одного на другого.
– Идите оба умойтесь, – наконец, сказал он. – А то правда как маленькие.
Успокоившаяся было Алиса снова прыснула и зашлась в хохоте. Марко, глотая воздух между приступами, сказал:
– На себя-то глянь, танцор балета! Совсем не маленький! Сидишь такой. Старушку гладишь. С пары пива тебя развозит. На улицу девчонку вместо себя послал.
На каждой фразе Алису только больше развозило, выбрасывало из глотки новую порцию смеха. На последнюю она тоже по инерции хохотнула, хотя спину уже обдало противным холодком. Надо остановиться. Но смех толкался и толкался, и не было другого способа его закончить, кроме как дать выплеснуться до конца.
– М-марко… – все-таки выдохнула она.
– Тебе, танцор балета, семь лет. Так что сам сходи умойся!
– Марко.
– А то чумазым в школу не пустят!
– Марко!
Наконец, смех прекратился, и Алиса рявкнула на верхушке легких. Одновременно с ней госпожа Мария приподнялась на кровати и строго сказала:
– Дети!
Замолчали все трое. Марко переминался с ноги на ногу. Алиса потупилась и только искоса поглядывала на кровать. Мика снова успокаивающе погладил женщину по ступне, но она изящно сбросила его руку одним сдержанным движением.
– Вы мешаете Йоце работать. Играйте потише.
В комнате стало тихо. Всех четверых накрыло тишиной как тяжелым шерстяным одеялом. Крики с улицы остались снаружи, толстая ткань их не пропускала. Может быть, вот так выглядел мир госпожи Марии, подумала Алиса. Может быть, она живет под эти одеялом как в детском домике с каркасом из стульев. Почему-то в этом домике из стульев пелена истерики начала спадать. Трое спорящих посмотрели друг на друга молча. Марко первым сделал шаг вперед:
– Уходить надо. Сейчас. Пока не рвануло снова.
От
