и дальше, через секунду они меня ослепят. Закрываю глаза и сдвигаюсь на шаг вправо. Обретаю свободу и легкость.
Мы стреляем одновременно.
Тень промахивается. Заряд картечи проделывает в двери такую дыру, что сама дверь почти теряет смысл. Правда, об этом я узнаю чуть позже. А в тот момент у меня вообще нет мыслей. Я зависаю где-то в промежутке жизни и смерти. Полшага и доли секунды в обе стороны.
Я не промахиваюсь. Но это ничего не значит. Точнее, не означает для меня ничего хорошего. Моя пуля проделывает в Тени еще одну дыру, из которой ударяет луч слепящего света. Ни секунды не сомневаюсь: изрешети я ее из автомата – и мне же будет хуже, она превратится в источник убийственного сияния, сравнимого по яркости с электрической дугой.
Так что продолжать стрелять не в моих интересах. В моих интересах бежать поскорее и подальше – если еще осталась возможность. В последнем я сомневаюсь. Лучи, будто указующие пальцы некой системы наведения, снова сходятся у меня на груди. Идеальная триангуляция. Теперь ублюдок Матери Ночи не промахнется…
В этот момент старуха останавливает кино. Тень замирает, лучи превращаются в тусклые серые нити, похожие на горизонтальные непровисающие струйки пепла, над которыми не властно земное притяжение. Стволы дробовика немного опускаются, но это как-то не утешает – теперь они направлены мне в пах.
– Зрячий, – произносит Мать Ночи с непонятным выражением. Ее голос звучит моложе, чем можно подумать, глядя на рот дохлой ящерицы, над которой роятся мухи.
– Как ты узнала? – Вопроса глупее не придумаешь. Двигаю языком, чтобы потянуть время.
Оказывается, она еще умеет улыбаться. Правда, от ее улыбки бросает в дрожь.
Говорит:
– Иди за мной.
Идти за ней мне хочется не больше чем барану под нож. Спрашиваю себя, есть ли у меня выбор. Выбор есть. И дробовик в руках Тени прозрачно намекает на один из двух вариантов.
Плетусь за Матерью. Вот дерьмо! Это же надо так влипнуть. А ведь день начинался неплохо. Повелся, дурачок, на заброшенный дом. Трупы в бассейне теперь представали в ином свете. И лишь то, что я не сразу присоединился к их негреющей компании, внушало определенную надежду.
Идем через анфиладу комнат: Мать впереди, я за ней, Тень в трех шагах позади меня. Затылком ощущаю исходящий от нее холод. Будто вслед за мной неотступно перемещается приоткрытый люк, из которого тянет подземельем.
Уже не обращаю внимания на обстановку, не до этого. Все смазано, словно смотрю через заляпанные грязью очки. Если это игры старушки, то я готов их претерпеть, лишь бы в конце концов убраться отсюда живым. А если я все-таки свихнулся, значит, худшее произошло и дергаться поздно.
Спускаемся куда-то по каменным ступеням. Их больше двадцати, сбиваюсь со счета. Что называется, глубокое погружение. Становится так холодно, что ходячая могила у меня за спиной уже не причиняет особых неудобств. Видимо, это подвал,
