встретишь в Комнате карлика, дай ему то, что он попросит. Ни в коем случае не отказывай. Сугубая осторожность!]
Начинай считать удары колокола, следи за печалью…»
Голиков резким движением закрыл книгу. По всему телу, словно роса на траве, выступил холодный пот.
Не далее как вчерашней ночью ему приснился карлик, правда, без всяких Лиловых Комнат. Где-то в отдалении раздавались гулкие удары колокола. Карлик был одет в женское платье, отчего его покрытое морщинами и, несомненно, мужское лицо с треугольными, точно у акулы, зубами выглядело еще более отталкивающим. И – да: этот уродец попросил его о чем-то, вот только Макс не помнил, о чем. Не исключено, что это была пустяковая просьба, но тогда почему сейчас ему пришла на ум любовь?
«Следи за печалью». Голиков догадывался, что это не пустая фраза и не просто красивые слова. Любую сколько-нибудь сильную эмоцию он переносил из одного сна в другой, будто каинову печать, сохраняя в дьявольском калейдоскопе постоянство сродни шлейфу запаха, который держался долго, слишком долго для существа, желающего спрятаться. Кто лучше знал об этом, чем ищейки и охотники Герцога? Если бы дело обстояло иначе, до сих пор были бы живы союзники Макса: Клейн, слепоглухонемой проводник («Но он ведь исчез, а не умер у тебя на глазах»), Савелова, Зомби…
– Зомби, – негромко произнес Голиков вслух.
Пес медленно повернул голову в его сторону. В полумраке коридора у Макса появилось ощущение, что он разговаривает с белым призраком.
– Так это ты, сучий сын? Только не вздумай сдохнуть прямо сейчас.
То, что, открыв наугад книгу Чинского, он наткнулся на отрывок, где шла речь о дохлой собаке, нисколько его не удивляло. Слишком многое из пережитого заставило убедиться: кажущееся совпадение – всего лишь хорошо замаскированная неизбежность.
– Ну и что мне с тобой делать?
На самом деле вопрос стоял немного иначе: что нам с тобой делать?
Он не ждал ответа ни от пса, ни от себя, а теперь, после того, что он прочел (и это было самое неприятное), он не рассчитывал найти ответ и в «Путеводителе». У него не осталось сомнений в том, что он получил предупреждение, но никаких готовых ответов не будет. Ответы придется добывать где-нибудь в долбаной Лиловой Комнате, считая удары какого-нибудь долбаного колокола, следя за своей долбаной печалью и… дав долбаному карлику (или все-таки карлице?) то, чего он попросит. Даже если это будет «немного любви».
Поскольку в его случае ответы были равнозначны выживанию, крайне туманные перспективы, мягко говоря, не вдохновляли. В его голову даже закралась крамольная мысль: «А стоило ли покидать Белую Комнату, Голубую Комнату, Мягкую Комнату, Болотно-зеленую Комнату С Коричневой Каемочкой – и какие там еще были в психушке?…»
«Стоило», – сказал он себе. Ради одного-единственного – возможности выбирать. В эту самую секунду, а также в следующую, у него еще был выбор: выпить чаю, прикончить пса,
