style="font-size:15px;"> Воры действовали наоборот. Нарушая закон, они отказывались от своего места в системе империи. Они переставали быть привязанными к сословию или месту проживания и принимали, что в любой день их могут арестовать или убить. В обмен они получали редкую вольницу и возможность в какой-то мере вершить свою судьбу.
Марка такой расклад вполне устраивал. В системах ему всегда было тесновато.
Оказалось, что ночью он ушел от корчмы не так уж далеко. Внутри было пусто, в углах лежали осколки стекла. Моряк озабоченно возился с задвинутой в угол скамьей.
– О, живой еще! Ты смотри – ножку разнесли вчера. Ну что за люди! Я их горилкой домашней угощаю, а они вот так…
– Зато какой вечер получился. Это, Ярослав, инвестиция в довольных гостей. Слушай, а ты часы мои не видел?
– Видел, лежат у меня. Ты же их в залог оставил. Уже расплачиваться пришел?
– За что расплачиваться?
– За долг, за что еще. – Моряк нахмурился. – Только не говори мне, что ничего не помнишь.
– Так ведь… – Марк растерянно развел руками. – Какой долг?
– Карточный, Маркуша! Вы вчера карты достали, начали рубиться, меня затянули. Уж не знаю зачем, я-то шулер известный, еще и трезвый. Но ты сам настоял, а потом продул мне пятьдесят рублей.
– Сколько?!
Марк вдруг почувствовал слабость в коленях и сел на стол. Последним, что он помнил с вечера, был протягивающий ему бутылку Сермяга. Потом – темнота и тихий звон.
Моряк быстро мрачнел.
– Если сомневаешься, можешь у остальных спросить, они подтвердят.
– Вот же ты падла…
– Чего?! Сам падла! – Корчмарь раскраснелся. – Играть сначала научись! Платить когда будешь?!
– Не сейчас, у меня с собой нет…
– Жду до послезавтра. – Моряк вытащил из-за пояса длинный нож и демонстративно повертел им. – Или сам в твою лавку зайду, слышишь меня?
Марк уже выходил из корчмы, потирая внезапно разболевшуюся голову и сокрушаясь о дороговизне дружбы с низами общества.
Ярмарка
– Когда-нибудь пробовал кумыс? – спросил Анвар.
– Молоко это скисшее? Нет, не доводилось. А что?
– Да вдруг вспомнил. Странно: в детстве страшно не любил, даже от запаха плохо становилось. А теперь почему-то захотелось…
Они были в пути уже пятый день, стараясь не задерживаться на главных трактах и не останавливаться лишний раз. После побега из деревни их не преследовали, но рисковать не хотелось.
Большая часть поездки прошла в молчании. Подельники оживились только на подъездах к Москве, когда даже на окольных дорогах стало тесновато. После месяца в деревне сама близость к городу заряжала энергией.
– А я ведь так и не спросил, – сказал Василий, – ты откуда родом? Из Казани?
– Почти.
