училищ, ещё за год до начала войны с Германией, Орнаутов и Мореманов были распределены в одну из резервных частей в российской глубинке, где и «проболтались» два минувших года до получения чина поручика, после чего, всё-таки, добились (путем написания многочисленных просьб о переводе их в действующую армию) направления в Русский Экспедиционный Корпус (а, точнее – в состав 1-й Особой пехотной бригады).
Орнаутов Пётр или Пьер, как мы его стали называть в своём кругу (по примеру его друга Мореманова), двадцати одного года от роду, был потомственным дворянином из семьи военных. Выпускник Пажеского корпуса, одного из самых престижных военных учебных заведений не только Санкт-Петербурга, но и всей Российской Империи, он был лишён заносчивости, свойственной большинству «пажей» или «шаркунов» (как окрестили в военной среде обитателей учебного заведения). В его облике было что-то романтическое, но, одновременно, и невероятно мужественное. Неплохо владея французским языком и гитарой, Пьер покорил нас своим первым же исполнением романса, во время которого он весьма изящно переходил с русского на французский язык и обратно.
Под стать ему был и его друг Мореманов Сергей или Серж, как мы стали его называть (по примеру уже названного Орнаутова). Он тоже был потомственным дворянином из семьи военных, двадцати одного года от роду, но являлся выпускником другого, не менее престижного столичного военного учебного заведения – Павловского военного пехотного училища, то есть был типичным «павлоном» (как называли в офицерском «обиходе» обучавшихся в данном училище юнкеров).
Серж был настоящий «гусар» (в народном понимании этого слова). Отчаянный до безрассудства, вспыльчивый и отходчивый одновременно, он являлся, тем не менее, блестящим пехотным офицером, собственным примером подтверждающим высочайшую репутацию своего родного училища, известного на всю Россию тем, что именно здесь готовили лучших строевых офицеров Русской армии. Серж не обладал музыкальным талантом своего друга, но, «на голову», превосходил всех нас в знании французского языка. Благодаря довольно большому периоду своего детства, проведённого с родителями, сначала, во французском кантоне в Швейцарии, а затем, и в самой Франции, он владел французским языком не хуже любого коренного парижанина. Отличный стрелок и неисправимый картёжник, надёжный товарищ и дамский угодник – это всё он – Мореманов, любимец сослуживцев и «головная боль» его отцов-командиров.
На фоне этих двух ярких образов молодого офицерства несколько будничным выглядел ещё один мой новый товарищ – двадцатитрёхлетний поручик Андрей Лемешев или Андрэ (как его, вслед за Моремановым и Орнаутовым, стали называть и я с Разумовским). Выпускник Алексеевского военного училища, успевший послужить в нынешнее военное время непосредственно на передовой, он сохранил какую-то гражданскую «обыденность» своего облика в любой жизненной ситуации: в быту, в службе и на отдыхе. Несмотря ни на какие «передряги», Лемешев всегда сохранял хороший аппетит, глубокий сон и
