был молод, статен и полной луны ясней, с волосами цвета осенних дней… Мы недолго спорили о цене: я была всех прочих стократ сильней – и одна на свете помочь могла. И, скользнув ладонью по рукаву, назвала я цену – а он кивнул, чтоб в уплату древнему колдовству принести Жар-Цвет и плакун-траву (да остаться на ночь в постели зла).
Был со мной твой суженый, ох как был: выгибался месяцем, говорил, что когда б тебя бы он не любил, то со мной навеки остался бы… Ведьмовские чары берут своё. Я чертила пальцем овал лица, отвлекаясь, чтобы поцеловать. Его конь, привязанный у крыльца, до рассвета в ужасе гарцевал. На опушке каркало вороньё.
А на утро встала я, в чём была, горький сок берёзовый собрала, разлила его посреди стола, по углам поставила зеркала (все в багровых пятнах – по тридцать три). Я смешала листья семи берёз, на две капли горьких русальих слёз, на полпальца выжимку летних рос, настояла варево на крови
Да пустилась в путь на его коне. Тот хрипел, но нёсся – быстрей, сильней, торопился в терем, что всех родней. Летний дождь хлестал меня по спине, дикий ветер с каждой минутой креп. Я успела вовремя. Как всегда. Пусть мой взгляд морозней любого льда, но огонь струился в моих следах, да в руках живая текла вода – и меня впустили в подвальный склеп.
Темнота стучалась ко мне под дых. Ты была красивее всех живых и мертвее мёртвых – от сих до сих… Я звала всех духов, задобрив их, я тебя вернула. Обычай прост: если сердце мается и болит, не умея мёртвую отпустить, то найди колдунью – и попроси (погубить тебя, а любовь – спасти).
…За моей избушкой – сплошной погост.
ШАГОМ РАНЬШЕ
Он приходит, а шагом раньше бежит молва –
Дескать, вот он, смотрите, тихо, какие шрамы…
Его город однажды пущен был на дрова
Ради женщины. Выжил только один, он самый.
И от злости спалил соседские острова.
Он не смог поверить в то, что она мертва.
Он собрал свой корабль и тут же ушёл в моря,
Взял десятки случайных крепостей на копьё…
Он искал её – и, по правде-то говоря,
Чтобы выжить, ему пытались отдать «её».
Отдавали, пожалуй, в каждом гнилом порту…
Он искал её – снова, но вновь находил не ту.
Он искал её, с каждым днём становясь сильней.
Шрам – от уха до уха – белел, наливаясь злобой…
Он сжигал города и страны, скорбя по ней,
Его флаг на морских просторах искали в оба.
Он стоял у причалов, стучала в мостки волна.
Четверть века он ищет. И где она?
Он приходит, а шагом раньше несётся страх:
Люди прячутся по подвалам от каждой тени…
…Он нашёл её наконец-то:
– Привет, сестра.
И на рабском торгу опускается на колени.
Он
